Что последует за эрой американского превосходства?

Эра однополярности, время безоговорочного американского превосходства, закончилась. И длилась эта эра около двух десятилетий — по историческим меркам, чуть больше мгновения. Почему же она ушла в прошлое?

Одна из причин — исторический процесс. Самые разные государства осваивают навыки объединения человеческого, финансового и технического ресурса, ведущего к повышению их производительности и улучшению благосостояния. То же самое касается различных компаний и других организаций. Рождение новых держав невозможно остановить, и в результате в мире появляется все больше сил, способных оказывать влияние не только в региональном, но и глобальном масштабе. Не то чтобы сами Штаты стали слабее — другие игроки стали намного сильнее, чем раньше.

Вторая причина конца однополярности — политика самих США. И то, что Штаты сделали, и то, что им сделать не удалось, по-своему ускорило появление новых центров силы и, соответственно, ослабило их позиции относительно этих новых центров.

Если конкретнее, то в определенной мере конец эры однополярности приблизила энергетическая политика Америки — а, точнее, отсутствие таковой. Первые нефтяные шоки семидесятых годов прошли, и с тех пор потребление нефти в США выросло примерно на 20 процентов, а также, что самое важное, импорт нефти в Штаты практически удвоился — как и доля импорта в общем объеме потребления. Рост спроса на импортную нефть способствовал росту цен — с примерно 20 до 100 долларов за баррель. В результате богатство и влияние начало бешеными темпами перетекать в государства, обладающие запасами энергоносителей.

Сыграла свою роль и экономическая политика. Президент Джордж Буш до сих пор ведет весьма недешевые войны в Ираке и Афганистане, при нем нерегулируемые бюджетные расходы начали расти на 8 процентов в год, налоги постоянно снижались — и если в 2001 году у США был бюджетный профицит примерно в 100 миллиардов долларов, то в 2007 году страна оказалась уже в минусе, по оценкам, на 250 миллиардов. Стремительно растет дефицит торгового баланса; сейчас он составляет уже 6 процентов валового внутреннего продукта. Дефицит давит на курс доллара, стимулирует инфляцию и дает всем остальным странам возможность накапливать еще больше богатств и власти. Эти проблемы лишь усугубились из-за плохого регулирования американского ипотечного рынка и порожденного им кредитного кризиса.

Свою лепту в прекращение безоговорочного лидерства Америки внес и Ирак. Этот конфликт оказался дорогой игрушкой во всех смыслах — и в военном, и в экономическом, и в дипломатическом, и, конечно, с точки зрения человеческих потерь. Еще много лет назад историк Пол Кеннеди (Paul Kennedy) выдвинул тезис о «перенапряжении империй», заявив, что в конце концов и США, как все остальные великие державы в истории, возьмут на себя больше, чем смогут вынести. Практически сразу же правоту теории профессора Кеннеди доказал Советский Союз, а вот теперь, как видим, иммунитета к ней не оказалось и у США, несмотря на весь их динамизм и наличие корректирующих механизмов.

И, наконец, нужно сказать, что конец эры однополярности — это не просто результат череды провалов американской политики и успехов других государств и организаций. Кроме всего этого, конец эры однополярности есть прямое следствие глобализации. Глобализация увеличила объем, скорость и значение трансграничных потоков практически всего — наркотиков, электронной почты, парниковых газов, товаров, людей, теле — и радиосигналов, виртуальных и реальных вирусов и оружия. Большая часть этих потоков движется помимо воли правительств — о немалой их части они даже просто не знают, — что приводит в первую очередь к подрыву влияния крупных государств, включая США.

Зачастую эти потоки работают на усиление негосударственных сил — компаний-экспортеров энергоносителей, переживающих период небывалого притока доходов; террористов, через интернет набирающих и обучающих себе людей; международных банковских и транспортных систем, перемещающих все больше людей по всему свету; деструктивных государств, с успехом использующих возможности серого и черного рынков; наконец, просто крупнейших корпораций, легко перебрасывающих людей и ресурсы из одного места в другое. В этой ситуации даже самое сильное государство не может претендовать на фактическую монополию на власть; накопление и применение силы сегодня стало легче, чем когда либо — как для групп людей, так и для отдельных личностей.

Все это заставляет задаться одним важным вопросом: если однополярного мира больше нет, то какой же приходит на его место? Кто-то предсказывает возврат к биполярности, которой характеризовались международные отношения во времена «холодной войны», но это маловероятно. По военной силе Китай и близко не может соперничать с США; кроме того, и это гораздо важнее, его больше всего заботит экономический рост, из чего следует, что Китай будет стараться искать экономической интеграции и избегать конфликтов. Может быть, к возврату в биполярный мир более склонна Россия, но и для нее сотрудничество гораздо выгоднее противостояния, да и соперничать с США она тоже не может.

Многие считают, что новый мир будет многополярным, и к США в ряду доминирующих сил присоединятся Китай, Европа, Индия, Япония и Россия. Это подход, впрочем, не учитывает, насколько сильно изменился мир. Сегодня в нем уже появились десятки — десятки — значительных центров власти: это и региональные державы, и международные и неправительственные организации, и компании, и СМИ, и религиозные движения, и террористические группировки, и наркокартели. Сегодняшний мир — это мир распределенной, а не сосредоточенной власти. Преемником мира однополярного будет не двухполярный и не многополярный. Этот мир будет вообще без полюсов.

Но те, кто сегодня громко радуется тому, что Америка «понесла заслуженное наказание», а вместо одного полюса в мире не останется ни одного, пусть не торопятся веселиться. В новом мире будет уже гораздо труднее коллективно реагировать на глобальные проблемы и заставлять работать те или иные механизмы. Угроз станет в разы больше, чем сегодня. Отношения будет труднее налаживать и значительно труднее сохранять. У США больше не будет роскоши говорить «Кто не с нами, тот против нас» в своей внешней политике — это верно. Но на самом деле такой роскоши не будет больше ни у кого. И спасти неполярный мир от превращения в беспорядочный и опасный сможет только целенаправленная, креативная и коллективная дипломатия.

* * *

Ричард Хаасс — председатель Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations). Эта статья в несокращенном варианте будет опубликована в майско-июньском выпуске журнала Foreign Affairs. В пятницу, в 13.00 по Британскому летнему времени (16.00 по Московскому времени — прим. перев.) начнется его онлайн-конференция на сайте FT.com на тему: «Что будет после эры американского превосходства?». Вопросы принимаются по адресу: www.ft.com/haass
<TABLE cellSpacing=0 cellPadding=0 width="100%" border=0> <TR> <TD>Источник — ИноСМИ
</TD></TR></TABLE>