Банки в Украине Всё о финансах и экономики
Следовало ожидать, что на фоне нынешних болезненных проблем экономики возникнут вопросы о состоянии экономической науки. «Почему никто не предвидел наступление кризиса?» — спросила Елизавета II у одного из экспертов. Толком никто ответить не смог.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ГАДАНИЯ
Такого рода вопросы задавать надо, но все же королева задала неправильный вопрос, поскольку верила, что экономистам под силу предсказывать будущее, — притязания на это отличают экономику от других общественных наук.
Карл Поппер приводил знаменитый аргумент против каких бы то ни было предсказаний в человеческом социуме: нельзя предвидеть появление нового изобретения, поскольку если бы кто-либо был на это способен, это означало бы, что он уже сделал это изобретение.
Однако его возражения потеряют силу, если представить неизменный мир с повторяющимися событиями, жители которого действуют рационально и эффективно используют доступную им информацию. В таких условиях неопределенность исчезает, а ей на смену приходит просчитываемый риск.
Возникновение шоков и ошибок возможно, однако они будут уравновешивать друг друга, поэтому в среднем люди получат то, что ожидали. Примерно такой мир себе представляют экономисты.
Один из важных выводов этой теории заключается в том, что акции всегда справедливо оценены. Это — основа гипотезы эффективного рынка, которая в последнее время была одной из центральных в финансовой экономике. Из-за нее банкиры слепо верили в свои прогнозные математические модели. Из-за нее правительства и регуляторы не учли вероятность того, что финансовые рынки могут «схлопнуться».
Эта гипотеза привела к той ситуации, которую Алан Гринспен (уже покинув пост председателя Федеральной резервной системы США) назвал «всемирной недооценкой риска». Кроме того, эта она дискредитировала макроэкономическую теорию в целом.
ТОРЖЕСТВО НЕОКЛАССИКИ
Гипотеза эффективного рынка — это всего лишь одно из приложений идей торжествовавшей недавно неоклассической школы, последователи которой утверждают, что при децентрализованной рыночной системе всегда достигается полная занятость.
Чикагские экономисты с их навязчивым желанием устранить государство из хозяйственной жизни, заявили, что население заранее предвидит политику государства и действует, исходя из своих ожиданий, поэтому любые последовательные политические меры будут неэффективными.
Раз люди — очевидно, и те 10% или около того, которые оказались без работы, — строят правильные прогнозы и могут мгновенно приспосабливаться к изменениям, значит они всегда находятся в наиболее предпочтительной для себя ситуации, и стимулирующая политика государства обречена на провал и только ухудшит их жизнь. Рецессии, согласно этой точке зрения, являются «оптимальным» вариантом.
Большинство несведущих в неоклассической теории людей полагают, что Джон Мейнард Кейнс опроверг эти заблуждения 70 лет назад. Их повторное возникновение связано не только с тем, что приверженцы кейнсианской макроэкономической политики не смогли предсказать и преодолеть стагфляцию в 1970-х годах. Эти заблуждения отражают вечное стремление экономистов ориентироваться на идеальную модель человеческого поведения — то, что Йозеф Шумпетер назвал «рикардианским пороком» чрезмерной склонности к абстракции.
Экономика получила статус науки, способной предсказывать будущее, только потому, что окружающую среду представляли как механический мир взаимодействующих друг с другом роботов. Но много ли говорят нам эти механические конструкции, уходящие корнями в Ньютонову физику, о поведении людей?
МЕНЬШЕ МАТЕМАТИКИ
Перестройку экономики нужно начинать с университетов. Во-первых, высшее образование в этой области должно быть более широким. Девизом должны стать слова Кейнса о том, что «экономика — это этическая, а не естественнонаучная дисциплина».
В программу необходимо включать не только стандартные курсы элементарной микро — и макроэкономики, но и экономическую и политическую историю, историю экономической мысли, этику и политическую философию, а также социологию.
Кроме того, вполне вероятно, что в аспирантуре изучение макроэкономики с успехом можно отделить от изучения микроэкономики. Микроэкономика, как и сейчас, должна заниматься построением и испытанием моделей, основанных на небольшом количестве допущений. Эти модели могут применяться в тех областях, где мы можем с достоверностью судить о будущем.
В отличие от микроэкономических дисциплин, макроэкономика — это часть искусства управления, и ее необходимо преподавать вкупе с другими предметами, которые имеют к этому отношение.
Очевидная цель такой перестройки — защитить макроэкономику от засилья математических методов и привычек. Только с помощью такого расширения кругозора мы можем дать необходимое образование тем, чья польза для общества будет связана с философской и политической грамотностью не меньше, чем с математическими способностями.
