До каких пор будут падать российские акции

На прошлой неделе стремительное падение российского фондового рынка продолжалось: за три ее первых дня индекс РТС потерял 6,5%, опустившись до уровней конца 2006 года. Участники рынка в качестве основных причин снижения котировок называют падение мировых цен на сырье и переоценку западными инвесторами российских политических рисков. И хотя аналитики продолжают говорить о большом потенциале роста отечественного рынка акций, они не ждут, что этот потенциал реализуется до наступления зимы.

Черная метка

Главную причину продолжающегося падения российского фондового рынка российские эксперты усматривают в негативной конъюнктуре на мировых сырьевых площадках. Например, во время торгов 5 августа нефть марки Brent опускалась до $117,2 за баррель, а стоимость фьючерсных контрактов на нефть марки WTI достигала $118. Столько нефть стоила больше года назад. Падение цен на нефть и другое сырье (никель, золото и серебро) 5 августа составило около 2%. Индекс РТС в этот день потерял 4,4%, а индекс ММВБ упал на 3,7%.

Разумеется, динамика падения российского фондового рынка коррелирует с падением цен на сырье. Однако на протяжении нескольких последних месяцев российские индексы демонстрируют существенно большее «проседание», чем мировые цены на сырье. Например, с мая этого года (когда индекс РТС подошел вплотную к своей максимальной отметке 2500 пунктов) до начала августа российский рынок потерял 29,4%. За это же время нефть марки Brent потеряла в цене лишь 5,1%.

Также отметим, что снижение российских индексов продолжалось на фоне роста рынков развитых стран. Например, пока 5 августа инвесторы распродавали российские акции, европейские индексы прибавили в среднем 2,5%. А американский Dow Jones в тот же день вырос на 2,94% на фоне решения ФРС оставить учетную ставку на уровне 2%.

Поведение российских индексов становится несколько более понятным при их сравнении с поведением индексов рынков стран BRIC (Бразилия, Россия, Индия, Китай). С начала года китайский индекс SSEC потерял почти 49%, индийский Sensex упал на 26,3%. Меньше всех из четверки в 2008-м пока потеряла Бразилия — 10%. Падение российского индекса РТС с начала года составило 21%.

Таким образом, российский фондовый рынок не является лидером падения: по данному показателю он уступает и Китаю, и Индии, превосходя только Бразилию. А значит, если оценивать привлекательность акций с точки зрения их текущей дешевизны, китайские и индийские бумаги в глазах международных инвесторов должны выглядеть гораздо более предпочтительными.

Угроза сверху

Второй, после снижения нефтяных цен, причиной обвала на российском рынке акций аналитики считают усиление опасений западных инвесторов относительно «страновых» (то есть, по сути, политических) рисков в России.

Инвесторы действительно обеспокоены. Например, 6 августа в интервью газете The Financial Times известный американский медиамагнат Руперт Мердок заявил, что «чем больше он читает об инвестициях в России, тем меньше ему это нравится». При этом компания Мердока News Corporation планирует инвестировать в течение ближайшего года $100 млн в создание шести новых индийских телевизионных каналов, а сам Мердок в интервью отмечает, что у него возникает «растущий энтузиазм в отношении рынков в Азии, в особенности в Индии и Китае».

Проявить «растущий энтузиазм» к китайским акциям не так давно рекомендовали инвесторам и эксперты глобального инвестиционного банка JPMorgan Chase & Co. Снижению же рейтинга российских акций стратегами JPMorgan Chase & Co с «нейтрального» до «ниже рынка» способствовало, по данным агентства Bloomberg, «замедление спроса на сырьевые товары и нетрадиционная политика правительства».

С последним утверждением спорить трудно. Можно привести слова все того же Мердока, который сказал о России следующее: «Чем более успешными мы являемся, тем становимся более уязвимыми перед тем, что у нас это украдут. Лучше мы продадим бизнес сейчас». Что ж, у Мердока в России прямые инвестиции, и он может говорить прямо.

Более осторожные в выражениях институциональные инвесторы, тем не менее, прекрасно помнят о том, сколько денег они потеряли на акциях ЮКОСа. И о том, что судьба российской компании может быть решена попросту той или иной позицией высокопоставленного чиновника. Сегодня зарубежные инвесторы даже не хотят вдаваться в подробности конфликтов вокруг ТНК-ВР и «Мечела» (см. N28 и N30 «Денег»), а просто бегут с рынка. Справедливости ради отметим, что исход западных инвесторов начался еще в конце мая. Однако после известных событий вокруг «Мечела» он превратился в бегство.

Новая метла

Возможно, впрочем, что бегство инвесторов и, как следствие, быстрый спад на российском фондовом рынке является своеобразным поствыборным синдромом. Вспомним, что «парламентское ралли» в ноябре-декабре 2007-го оказалось смазано мировым кризисом. Хотя как посмотреть: за ноябрь 2007-го индекс РТС практически не изменился (-0,002%), но по итогам декабря прибавил 4,1%. На фоне глобального минуса не так уж и плохо.

В то же время «президентское ралли» в апреле-мае 2008-го в России все-таки состоялось. За апрель индекс РТС вырос на 2,8%, а по итогам мая показал 14,9%. Причем этот результат не только значительно лучше мая 2007-го (тогда рынок упал на 6,9%), но и почти вдвое превосходит результат лучших месяцев 2007-го (март — +7,7%, октябрь — +8,6%).

Как возникает феномен предвыборного ралли на фондовом рынке? За несколько месяцев до выборов (обычно за полгода) власть начинает не только раздавать предвыборные обещания, но и всячески ублажать население и бизнес: повышать зарплаты, снижать налоги и т. д. Фондовый рынок реагирует ростом, как это наблюдалось и в России. Предвыборные обещания этот рост еще более разогревают, поскольку участники рынка полагают, что часть их (пусть небольшая) имеет шанс реализоваться.

Для России это пока в диковинку, но быстро становится закономерностью. Достаточно вспомнить, сколько раз за предвыборный период 2007-2008-го повышались зарплаты и пенсии. А также расширение ломбардного списка ЦБ. Или острые, но бесплодные дискуссии о возможном снижении НДС, итогом которых стали, однако, реальные налоговые послабления в нефтегазовой отрасли.

Однако у каждой монеты две стороны. В данном случае обратной стороной является то, что жесткие и непопулярные решения обычно принимаются в течение первого полугода после выборов. Тогда до следующих выборов население и бизнес успевают привыкнуть к ужесточению условий. Поскольку в ближайшие четыре года выборов в России не ожидается, в стране как раз и наступило полугодие непопулярных мер. И с 20 мая фондовый рынок начал падать.

Горизонты кризиса

Закручивание гаек уже проявилось, например, в программе борьбы с коррупцией (что на фондовый рынок никак не повлияло). И в борьбе с трансфертным ценообразованием на примере угольной отрасли и отдельно взятого «Мечела», что стало сигналом к обрушению рынка 25 июля на 9%, а затем к ускорению нисходящего тренда в августе. В результате в июле индекс РТС потерял 12,3%, а с 1 по 6 августа — 6,6%.

Возможно, российские игроки оказались менее готовыми к смене властной риторики, чем их более политически подкованные западные коллеги. Последние начали закрывать позиции еще в конце мая и продолжали делать это весь июнь (что и дало -6,1% по итогам июня). Однако сейчас те и другие оценивают продолжительность нисходящего тренда в 3-6 месяцев. Что как раз совпадает с периодом выстраивания новой, поствыборной конфигурации взаимоотношений бизнеса и власти.

После определения новых правил игры российские участники рынка ожидают не просто подскока котировок, но и перелома тренда к стабильно восходящему. Однако в течение 3-6 месяцев ими прогнозируются несколько волн спада. А уровень «дна» рынка, с которого должно начаться восходящее движение, оценивается в коридоре от 1700 до 1500 пунктов по индексу РТС.

Частному инвестору в этой непростой ситуации предлагаются две стратегии выживания. Первая — «пересидеть» неблагоприятный период в деньгах или облигациях. Вторая — в том, чтобы разделить портфель: часть вложить в бумаги компаний, не подверженных политическим рискам (читай — государственных), а на остальные средства заняться краткосрочными спекуляциями, пытаясь «поймать волну» на высоковолатильном рынке.