Финансовый кризис: Европа пойдет другим путем

На протяжении месяца, со второй недели августа до второй недели сентября, проблемы финансового кризиса в США усердно «заталкивались под ковер» крупнейшими масс-медиа. Какой кризис, если доллар устойчиво растет, а американский ВВП за второй квартал показал рост в 3,3%? Если у кого в мире и есть финансовые проблемы, так это у Европейского Союза, утверждали эксперты мировой финансовой прессы, указывая на признаки рецессии в Испании, Великобритании, Ирландии, странах Балтии – но особенно, как подчеркивалось, в Германии.

Даже после того как правительство США объявило о национализации инвестиционных банков Fannie Mae и Freddie Mac (которое профессор Нью-Йоркского университета Нуриэль Рубини назвал «крупнейшим социалистическим вмешательством в экономику после образования СССР и КНР»), некоторые европейские издания продолжали посвящать первые полосы своих страниц теме «третьей мировой войны», которая якобы может получиться из кавказского кризиса. Читая Frankfurter Allgemeine, объявившую конфликт вокруг Грузии «поворотным пунктом всемирной истории», можно было подумать, что несостоятельность двух банков – не более серьезное событие, чем банкротство германского банка IKB. Между тем баланс двух «столпов» американского ипотечного рынка более чем в 100 раз превышал баланс IKB.

После саммита ЕС и визита Николя Саркози в Москву 8-9 сентября из пропагандистского пузыря «третьей мировой войны» вышел воздух. Статья в авторитетной Neue Zuercher Zeitung, посвященная итогам ежегодной конференции женевского Международного института стратегических исследований (IISS) 13-14 сентября, была озаглавлена «Новой холодной войны на горизонте нет».

О том, что в действительности маячило на горизонте, мир узнал на следующий день после этой публикации. 15 сентября по миру прокатилось известие о банкротстве банка Lehman Brothers – которому американское правительство отказало в помощи, как и фактически тоже несостоятельному Merrill Lynch. Вслед за этим стало известно о крахе международного страхового гиганта American Investment Group (AIG), который Белый Дом уже не смог оставить на произвол судьбы.

В эти дни правительства нескольких стран, преимущественно азиатских, потребовали от Вашингтона принять меры по защите своих инвестиций в американские банки. Около половины американских казначейских бумаг, обеспечивающих государственный долг США в размере более 9 трлн долларов, находится во владении иностранцев. Между тем, в связи с последними событиями на американском финансовом рынке, ранее представлявшимися немыслимыми, стали возникать сомнения в том, что Белый Дом еще способен обслуживать свой внешний долг. В мэйнстримной прессе даже прозвучали сравнения с финансовым положением Германии после Первой мировой войны, хотя Соединенные Штаты еще недавно считали себя не жертвой, а как раз победителем в мировом противостоянии.

Пресловутая «американская исключительность» повернулась перед всем миром своей обратной стороной. Для ответственных аналитиков это повод не для злорадства, а для срочного поиска адекватных решений в мировом масштабе.

Швейцарский аналитик Марк Фабер сказал 15 сентября в интервью агентству Bloomberg, что серия банкротств на Уолл-Стрит еще не обязательно обернется мировой катастрофой. Впрочем, судьба мировой финансовой системы зависит от того, какой ответ на кризис будет выработан в центральных финансовых учреждениях Европейского Союза, как и в других крупнейших экономических центрах мира.

ТИХИЙ КОНСЕНСУС

Уже 16 сентября в редакционной колонке Frankfurter Allgemeine было выражено мнение о том, что нынешний финансовый шок – по подсчетам авторов, пятый с августа 2007 года – означает, что мировая финансовая система «уже не вернется к прежнему состоянию». 19 сентября в редакционной статье, иллюстрируемой изображением скомканной однодолларовой купюры, отмечается: «Самым ценным в американской валюте сегодня является фраза “Мы верим Господу”». 21 сентября редакция адресует своей аудитории вопрос: «Если так пойдет дальше, будет ли этот век называться американским? Этот кризис ударил в самое ядро американской политики. Неолиберализму и неоконсерватизму пришел конец». Такой вывод делают редакторы издания, которое доселе изо дня в день пропагандировало или по крайней мере оправдывало неолиберальную и неоконсервативную экономическую стратегию Вашингтона.

Сотрясение переживают и умы крупных политиков. Роланд Кох, премьер-министр земли Гессен, в которой находится крупнейший германский финансовый центр Франкфурт, заявляет сегодня: «Времена имитации американских стандартов в финансах закончились». Это говорит государственный деятель, много лет имевший репутацию проамериканского политика.

Упоминаемая Кохом тактика «рефляции» в американском стиле, приводящая к возникновению долговых «пузырей», фактически применялась лишь в небольшом числе американских государств, и то с определенной европейской спецификой. Именно эта практика и привела к тем разрушительным результатам, которые особенно наглядно проявляются сегодня в Великобритании, Испании и особенно в странах Балтии.

О содержании дискуссии, имевшей место на встрече министров финансов стран Европейской валютной зоны во французской Ницце, состоявшейся еще накануне последних банкротств на Уолл-Стрит, известно немного. Но два решения говорят сами за себя. Во-первых, премьер-министр Люксембурга Жан-Клод Юнкер останется председателем группы Ecofin. Во-вторых, правительства стран Еврозоны не намерены следовать образцу американской политики «рефляции». По словам Юнкера, «не может быть и речи о том, чтобы ослабить контроль бюджетного дефицита стран-членов. Мы не имеем права в 2008 году повторять те же ошибки, что совершали в периоды предыдущих экономических кризисов».

На этом фоне обращает на себя внимание отличие политики Европейского центрального банка от политики Федерального резерва США. Процентные ставки в Еврозоне устанавливаются на уровне 4,25% (в США – 2%), что фактически означает по крайней мере 1% прироста в Европе на фоне падения на 3% в США. Официальная экономическая статистика на Западе сегодня повсеместно приукрашивается, однако в Европе, в отличие от США, цены на продукты питания, электроэнергию и нефтепродукты принимаются в расчет при вычислении темпа инфляции.

Итак, в Европе складывается тихий консенсус о том, что инфляция финансовых активов, распространяющаяся из США, должна быть преодолена – за счет невмешательства в текущую динамику дефляции «финансового пузыря». Напомним, что только за период с октября 2007 года на мировых биржах «испарились» активы, оцениваемые разными источниками в размере от 12 до 17 млрд долларов. Эта дефляция является результатом не дальновидной целенаправленной регуляции, а напротив, движимого рынком сокращения доли долгового финансирования.

«Мозговой центр» Европейского центрального банка, сконцентрированный вокруг германского Федерального банка, настроен на «естественное» течение этой дефляции и в то же время на избежание неконтролируемой цепной реакции коллапса финансовой системы.

ПРИДЕТСЯ ИСКАТЬ ДРУГИЕ РЫНКИ

Спор о единой тактике Евросоюза в новых обстоятельствах, впрочем, еще не завершен. Те британские, швейцарские и германские аналитики, которые еще буквально две недели назад призывали Европу следовать пути Америки, внедряя финансовую дерегуляцию наряду с накоплением внутреннего долга, теперь настаивают на том, что обособление от американской экономики для Европы невозможно. При этом они уже не могут отрицать того факта, что именно те рецепты, которые обещали динамичный рост, привели к возникновению гигантского долгового «пузыря», который был обречен лопнуть.

Между тем возможность рецессии в Германии в будущем году вполне реальна, в особенности учитывая зависимость доходов германского экспорта от рынка США. По существу, до сих пор германские экспортеры извлекали выгоду из американского долгового «пузыря», равно как и из аналогично созданных «пузырей» в ряде стран Европы. Теперь экспорт Германии на эти рынки сократится, и ущерб придется компенсировать за счет других рынков. Однако это будет нелегко, поскольку Китай, Россия и другие растущие экономики также сегодня адаптируются к новым реалиям, сосредоточиваясь на внутреннем экономическом развитии.

Эти экономические трудности, масштаб которых не был до сих пор в полной мере предвиден, возникают за год до выборов в германский бундестаг. Кандидатами на пост канцлера являются Ангела Меркель от ХДС и министр иностранных дел Франк-Вальтер Штайнмайер от СДПГ. Поиск путей предотвращения рецессии станет основным вопросом будущего года. От возникновения серьезных экономических проблем, очевидно, получит чистый выигрыш лишь одна политическая сила – недавно образовавшийся альянс «Левая партия».

ГЕРМАНИЯ НЕ ХОЧЕТ УЧАСТВОВАТЬ В «СУПЕРВЫКУПЕ»

Термин «спад» (Untergang), который сегодня в германской прессе применяется для описания процессов в финансовой системе США, имеет очень специфический исторический подтекст. Это слово в сознании немцев связано с тремя датами – 1918, 1945 и 1989 (в применении к Восточной Германии). Таким образом, американский кризис уже ассоциируется по значению с такими событиями, как крушение европейских монархий и падение Берлинской стены.

Начиная с 19 сентября, генканцлер Ангела Меркель почти ежедневно напоминает правительствам США и Великобритании о том, что год назад на саммите в Хайлигендамме она высказала «совершенно умеренные предложения», которые, тем не менее, были подвергнуты обструкции. Генканцлер настаивала тогда на большей прозрачности финансового рынка, на более строгих требованиях к управлению долгом и на регулировании хедж-фондов и рейтинговых агентств. Меркель подчеркивает, что никогда не разделяла «модного представления» о том, что глобализация предусматривает ослабление государства. По ее оценке, система финансового регулирования в Германии построена адекватно, однако общеевропейские механизмы регулирования нуждаются в улучшении. Их главный дефект, по словам Меркель, состоит в отсутствии «обязывающих международных соглашений по предотвращению безответственной финансовой спекуляции».

Тон германского правительства стал еще более резким, когда секретарь Федерального казначейства США Генри Полсон объявил о намерении «агрессивно побуждать» другие государства к содействию США в создании государственного 700-миллиардного фонда, предназначенного для выкупа неликвидных или обесцененных «активов частных банков». Этот сценарий «полигона для токсичных финансовых отходов», сегодня шокирующий публику, фактически можно было предвидеть: веб-портал Solon 15 октября 2007 года писал о возможности подобной тактики Вашингтона в статье «Текущий финансовый кризис, его экономические и геополитические последствия».

В ответ на изречение Полсона министр финансов Германии Петер Штайнбрюк заявил, что американский финансовый кризис является «доморощенным» явлением, за который Германия ответственности не несет: ситуация в германской банковской системе принципиально другая, и следовательно, не существует никакого повода для участия Германии в американской схеме «супервыкупа». Министр экономики Михаэль Глос сопроводил аналогичное утверждение образом из германской пословицы: «Лучший способ очистить город – предложить каждому сделать уборку в собственном доме». Генканцлер высказалась дипломатичнее, но также вполне определенно: «Между США и Германией существуют различия в масштабе ответственности за кризис и его последствия».

Отказ участвовать в полсоновском «плане спасения» поддерживается как оппозиционными партиями, так и ведущими экономическими институтами Германии. Как ни парадоксально, против выступают и один из лидеров Левой партии Оскар Лафонтен, и главный экономист глубоко интегрированного в американскую экономику Deutsche Bank Норберт Вальтер.

Премьер-министр Франции Франсуа Фийон также заявил о том, что его страна не несет ответственности за «разбитый Америкой чайный сервиз». В свою очередь, бывший французский министр Доминик Стросс-Кан, ныне возглавляющий МВФ, сказал 24 сентября в интервью Frankfurter Allgemeine: «Давайте прежде всего не забывать о том, что это американский кризис и что большинство потерь произошло в Америке, и следовательно, преодоление этого кризиса – прежде всего американская забота».

Даже британское правительство не испытывает желания участвовать в схеме Полсона. Сколько бы обозреватель Telegraph Амброз Ивенс-Причард ни твердил об экономическом коллапсе континентальной Европы, «больным человеком» европейского континента сегодня оказалась именно Великобритания, и именно в силу своей зависимости от «финансовой индустрии». Заметное снижение курса акций европейских компаний, равно как и компаний растущих экономик, объясняется вовсе не «страхами инвесторов» перед вложением в эти акции, а в первую очередь эффектом экстренной репатриации капиталов американцами. Эта репатриация капитала в форме обмена евро на доллары и объясняет то обстоятельство, что в ситуации кризиса американская валюта не рухнула. Иными словами, некоторый рост курса доллара относительно евро отнюдь не знаменует роста доверия к американской экономике.

Скорее всего, европейские страны примут определенное участие в антикризисных мерах Вашингтона, чтобы предотвратить цепную реакцию обрушения мировой финансовой системы. Это не означает, что европейские политики уступят языку шантажа, которым Вашингтон пытается их принудить к субсидированию американского финансового сектора, переживающего «доморощенное» банкротство.

Когда Джордж Буш обращается к Генеральной Ассамблее ООН со словами о «все более прочных связях» между западными экономиками, правительства Европы прекрасно понимают, о чем идет речь. И Буш не получит субсидий в требуемом объеме – как и следующий американский президент, который явно заведет речь о том же. Ответ на эти намеки, скорее всего, будет близок уже высказанным аргументам российского премьера Владимира Путина о том, что о «новой финансовой архитектуре» говорить, разумеется, необходимо, но только исходя из выученного сегодня урока, что «весь мир не может находиться в зависимости от единственного печатного станка».

Похожие аргументы предъявляют и крупнейшие страны Латинской Америки, на глазах у которых лопаются как раз те банки США, которые десятилетиями наставляли, поучали и шантажировали латиноамериканцев. Об этом говорит президент Бразилии Лула де Сильва, считающий, что Вашингтону следует самостоятельно решать свои проблемы. А лидер Аргентины Кристина Кирхнер напоминает о том, что именно тот банк Lehman Brothers, который недавно вещал о грозящем Аргентине новом кризисе, сам теперь и рухнул.

Общим импульсом поведения лидеров крупнейших стран мира становятся попытки оградить свои экономики от эффектов американского кризиса. Для политических лидеров, взявших на себя ответственность перед своими народами, а не перед глобализационным мифом, это стремление совершенно естественно.

ОСТАНУТСЯ ЛИ США КРЕДИТОСПОСОБНЫМ ГОСУДАРСТВОМ?

Действительно фундаментальный вопрос, возникающий в связи с американским финансовым кризисом, состоит в том, останутся ли Соединенные Штаты кредитоспособным государством. Санкционируя национализацию Fannie Mae и Freddie Mac, Конгресс США повысил верхний предел американских заимствований с 9,8 до 10,6 трлн долларов, а реализация схемы «супервыкупа», выдвинутой Полсоном, предполагает повышение этого предела до 11,3 трлн. Теперь американское правительство отягощено также обязательствами AIG, составляющими 6 трлн. Бюджетный дефицит 2008–2009 фискального года составит, как предполагается, 1,6 трлн долларов.

Таким образом, вопрос о кредитоспособности США неминуемо будет поднят. Возможность американского моратория на возвращение долга является «слоном в фарфоровой лавке» мировых финансов. Намеки на утрату Соединенными Штатами кредитоспособности уже поднимаются, хотя и в осторожных выражениях, в европейской прессе. Как написала 20 сентября Neue Zuercher Zeitung, «если суммарный долг США достигнет 20 трлн, состоятельность американского государства моет быть поставлена под вопрос».

В интервью Frankfurter Allgemeine 11 сентября 82-летний американский банкир Питер Дж. Питерсон говорит: «Вскоре Америка окажется в таких же долговых отношениях с иностранцами, как некоторые развивающиеся страны». Питерсон «за всю свою жизнь не может припомнить таких невероятных вещей в американских финансах», и сопоставляет сегодняшние вызовы с ситуацией накануне Второй мировой войны.

ИНИЦИАТИВА САРКОЗИ

Выступая на Генеральной Ассамблее после Буша, президент Франции Николя Саркози предложил до конца этого года созвать международную конференцию, чтобы «изучить уроки самого серьезного финансового кризиса, который переживает мир с 1930-х годов». После встречи с Лулой да Сильва, Саркози добавил, что к участию в этой конференции следует привлечь не только страны G8, но и Китай, Индию, Бразилию, Мексику и ЮАР. Эта конференция, по словам Саркози, должна иметь целью «совместное возрождение регулируемого капитализма, при котором целые сектора финансовой деятельности не могут отдаваться на произвол игроков рынка и при котором банки финансируют экономическое развитие, а не занимаются спекуляцией». Лула да Сильва, в свою очередь, высказал мнение о том, что существующие международные экономические институты «не имеют ни полномочий, ни инструментов для преодоления спекулятивной анархии», и должны быть «перестроены на совершенно новой основе».

Несложно догадаться, почему Саркози предпочитает созыв конференции именно в конце года: 4 ноября в США состоятся выборы, а 31 декабря истечет срок французского председательства в ЕС.

Впрочем, предложения Саркози были практически воспроизведены и представителями Германии – «патриархом» германской политики экс-генканцлером Гельмутом Шмидтом, равно как и главой германской делегации Франком-Вальтером Штайнмайером. «Мы находимся в переходной фазе. Мир ищет нового порядка. И несомненно, этот порядок будет многополярным», – заявил Штайнмайер в своем выступлении.

Германский министр иностранных дел, которого Социал-демократическая партия выдвигает сегодня на пост генканцлера, недвусмысленно объяснил суть различия между англо-американской и европейской экономической политикой. Как сказал министр в интервью газете Wirtschaftswoche из Нью-Йорка, «Германия не устремилась вдогонку за модой на низведение экономической политики до финансовых операций и услуг. Манера некоторых государств извлекать почти весь национальный доход из финансовой деятельности не является для нас ориентиром. Именно поэтому наша экономика сегодня – сильнейшая в Европе. Тот факт, что финансовый кризис не затронул нас до такой степени, как США и Великобританию, объясняется нашими стараниями сохранить промышленную основу экономики». Таким образом, Штайнмайер дал понять, в чем должна состоять суть структурной реформы мировой экономической системы: финансовый сектор должен обслуживать реальную экономику.

ПЕРЕОРИЕНТАЦИЯ СБЕРЕЖЕНИЙ

Представляется знаменательным, что Deutsche Bank недавно увеличил с 20% до 50% свою долю в Почтовом банке Германии, имеющем 14,5 млн «малых» клиентов. Это достаточно радикальный поворот для банка, до недавних пор сосредоточенного на инвестиционном банкинге и на состоятельной международной клиентуре.

Немецкое общественное мнение теперь радуется тому обстоятельству, что основная часть (70%) германской банковской системы не была продана крупным инвестбанкам, оставаясь в ведении общественного (муниципального) права. Однако на общеевропейском уровне хотя и обозначилась приверженность «финансовому традиционализму», пока не выработаны решения, надежно защищающие Евросоюз от последствий американского кризиса.

Такие германские экономисты, как Вильгельм Ханкель и ныне покойный Клаус Ноэ, еще за несколько лет до острой фазы мирового кризиса подчеркивали, что первой и главной задачей Европы является разработка новой экономической политики, поощряющей и стимулирующей перемещение крупных частных сбережений из финансового сектора в производственные инвестиции и реальную экономику. Частные сбережения, аккумулирующие 11% германского ВВП и накопленные в негосударственных пенсионных фондах, должны быть направлены в сферы образования, передовых технологий, инфраструктурного развития, включая международные проекты транспортной инфраструктуры.

На использовании средств Европейского центрального банка для инвестиций в реальный сектор настаивал и министр финансов Италии Джулио Тремонти. Облигации ЕЦБ, как он отмечал, не являются самыми доходными, но, в противоположность так называемым «инновативным» финансовым инвестициям, они отличаются надежностью. Если такая экономическая стратегия будет взята на вооружение Европейским Союзом, его обособление от распространяющегося из США финансового кризиса станет реальной возможностью.