Великая депрессия: украинский сиквел

«Сегодня, когда по всему миру бурлит мощнейший за все времена кризис…» — без устали вещает украинский премьер-министр. Непревзойденная популистка Юлия Тимошенко – высокоточный барометр общественных настроений. Если ЮВТ начала пиариться на глобальной экономической катастрофе, значит, мировой кризис прочно овладел умами рядовых украинцев…

Параллели с Великой депрессией 1929-1933 годов уже стали общим местом. Экономисты и публицисты охотно напоминают о временах, когда банкиры выбрасывались из окон, безработные стояли в очередях за бесплатной похлебкой, а по улицам европейских городов маршировали демонстранты с красными знаменами и крепкие ребята в коричневых рубашках.

Масштабы катаклизмов, потрясших мир в 1929-м и 2008-м, действительно сопоставимы. Подобно своему предшественнику, нынешний кризис чреват не только экономическими потерями, но и серьезным ментальным переломом.

Один из современников, немецкий журналист, вспоминал о событиях 1929-го: «Основы были потрясены, гибель Европы была уже недалека, но в наших репортажах крах Нью-Йоркской биржи едва ли вообще упоминался. Мы принимали его за очередной финансовый кризис и не видели, что начался кризис нашей цивилизации».

Оценивая экономические риски, которые несет Украине Великая депрессия №2, не стоит забывать о рисках цивилизационных.

Будем исходить из наиболее пессимистичного прогноза – банкротство системных банков, резкий промышленный спад, массовая безработица, значительное снижение жизненного уровня.

По всей вероятности, неокрепшая украинская демократия (точнее, то, что от нее осталось) не переживет затяжного экономического кризиса. Под ударом социальной бури она рассыплется, словно карточный домик

Как известно, эпоха Великой депрессии ознаменовалась расцветом авторитаризма на европейском континенте. В 1930-х годах диктаторские режимы были установлены в Германии, Австрии, Португалии, Латвии, Эстонии, Греции…

В государствах, где авторитарные правители уже имелись, гайки были закручены еще сильнее. В разгар мирового экономического кризиса к демократии перешла одна-единственная европейская страна – Испания.

Но там все закончилось гражданской войной и установлением новой, более жесткой диктатуры.

Напрашивается простой вывод: бедность и демократия плохо совместимы друг с другом. Демократическая система не гарантирует превращения нищих в зажиточных граждан. Да, в современном мире все процветающие страны – демократические.

Но зачастую причинно-следственная связь тут обратная. Осознанный спрос на гражданские права и свободы возникает в стабильных экономических условиях, когда людей волнует нечто большее, чем кусок хлеба.

Юлия Владимировна и Виктор Андреевич приложили немало усилий, чтобы постфактум представить украинские события 2004-го как бунт голодных и рабов.

Но душой Майдана были отнюдь не вкладчики Сбербанка СССР, отчаявшиеся получить свои сбережения, не бедные матери, жаждавшие социальных пособий, и не бабушки, мечтавшие о повышенных пенсиях.

Оранжевая оппозиция победила благодаря среднему классу. Вполне обеспеченные, уверенные в себе люди не желали мириться с произволом властей и требовали уважения к своим правам и голосу.

Новая власть отблагодарила средний класс весьма оригинальным способом.

Инициативные и независимые граждане оказались пасынками для президента Ющенко и премьера Тимошенко. Популистский аттракцион невиданной щедрости от ЮВТ и ВАЮ проходил за счет экономически активных слоев населения.

Мы так и не увидели стратегических реформ, которые могли бы смягчить риски нынешнего кризиса и укрепить средний класс – основу гражданского общества, главный оплот демократии. Вместо этого наши лидеры сделали все, чтобы оттолкнуть от себя мыслящую часть электората.

Если в стране разразится масштабный экономический ураган, у многострадального среднего класса не останется ни времени, ни желания отстаивать демократические ценности.

Он будет в одиночку бороться с последствиями кризиса и махнет рукой на государство, политику и политиков.

Главной опорой партийных вожаков станет невзыскательный люмпен, обуреваемый двумя чувствами – голод и ненависть. Это как раз тот материал, из которого лепятся образцовые диктатуры.

Украинская демократия встречает экономический кризис, будучи тяжело больной. Шансы на летальный исход высоки как никогда. Видимо, кончине будет предшествовать мучительная агония – наши «демократические процессы» приобретут гротескный, поистине фантасмагорический характер.

В этом тоже нет ничего нового, достаточно ознакомиться с воспоминаниями очевидца, заставшего крах Веймарской республики: «В ту роковую пору, весной и летом 1932 года, в Германии прошло несколько сотрясших страну выборов, более похожих на ряд стихийных бедствий: президентские выборы, двукратные выборы в рейхстаг, местные выборы в Пруссии – четыре добела раскаленные избирательные кампании в течение восьми месяцев, и это при том, что страна и так стояла на грани гражданской войны».

Что-то очень знакомое, не правда ли?

А вот еще один характерный штрих той бурной эпохи: "Поляризация, не оставлявшая среднего пути между опасными крайностями, нарастала с роковой неотвратимостью. Об этом красноречиво свидетельствует название тогдашнего бестселлера, книги некоего Никербокера „Германия нацистская или советская?“

В принципе, у нас уже наметилась схожая тенденция. В западных регионах страны растет популярность Олега Тягнибока и его соратников. Пенсионеры Юго-Востока, разочарованные соглашательством Януковича, возвращаются в электоральное лоно КПУ.

Похоже, это только начало. Масштабный экономический кризис и дискредитация ведущих политических сил – настоящий подарок для крикливых радикалов. Они едва ли способны ответить на вопрос „Что делать?“, зато точно знают, кто виноват.

„Я всегда уважал частную собственность, но я не могу больше видеть, как богачи сидят в шикарных ресторанах и разъезжают в роскошных автомобилях“, — вот типичная исповедь благонравного американского безработного из журнала „New Republic“ за 1932 год.

Постсоветская Украина никогда не отличалась особым уважением к частной собственности, и резкое снижение жизненных стандартов неизбежно приведет к всплеску левого радикализма.

Нынешнее ожесточение народа против столичных застройщиков и мажоров на „Бентли“ покажется детским лепетом. Конечно, дряхлые функционеры КПУ не смогут монополизировать социальный протест. Их потеснят в сторону более молодые и яркие борцы с олигархическим капитализмом, обществом потребления, глобализацией и американскими империалистами.

Волна классового гнева захлестнет главным образом индустриальные восточные районы. В западных областях Украины восторжествует радикализм иного рода.

Бессмертные идеи Донцова, помноженные на экономический коллапс, – благодатная почва для роста правоэкстремистских настроений. Почему представители титульной нации прозябают в нищете?

Потому что все национальные богатства захватили ахметовы, пинчуки, коломойские и прочие рабиновичи, наживающиеся на украинских бедах. Потому что рабочие места Богдана и Оксаны заняты смуглолицыми и узкоглазыми мигрантами, готовыми трудиться за копейки. Это земля наших предков! Чужаки, убирайтесь вон!

Разумеется, правые и левые радикалы будут ненавидеть друг друга еще сильнее, чем инородцев и толстосумов. Конфронтация между Востоком и Западом получит новый импульс.

Из опыта все тех же 30-х годов известно, что экстремисты-антиподы фактически наращивают друг другу рейтинг ("Надо поддержать коммунистов – лишь они в состоянии противостоять фашистам"; „Надо поддержать фашистов – только они могут остановить коммунистов“).

Если на столичных улицах начнутся побоища между агрессивными леваками и ультра-националистами, спецназовец с дубинкой превратится в ангела-спасителя, а пресловутая „жесткая рука“ станет пределом мечтаний для украинских обывателей.

Не исключено воцарение сразу двух „жестких рук“ – одной на Востоке, другой на Западе…

Этот мрачный сценарий – лишь один из возможных, но мы должны быть готовы к худшему. Речь идет не о политикуме (попытки призвать нашу элиту к благоразумию равносильны диалогу с каменной стеной), а об украинском обществе. Тем, кому небезразлична судьба страны и дорог демократический выбор, понадобится недюжинный запас стойкости и мудрости.

В условиях кризиса особенно важно не впасть в апатию, не поддаться массовому безумию, сохранять хладнокровие и здравый смысл. И не повторять европейских ошибок 75-летней давности.

Нельзя ставить знак равенства между разочарованием в политиках и бойкотом политики. Когда наиболее адекватная часть граждан самоустраняется из общественно-политической жизни, судьбу страны решают маргиналы с ограниченным количеством извилин.

Следует помнить, что любая идеология, основанная на ненависти – к олигархам, мигрантам, галичанам, москалям, США и т. д. – по определению деструктивна и не сулит обществу ничего хорошего.

Необходимо избегать крайностей как чумы. Мы должны твердо усвоить: умеренные политические взгляды – левые или правые, прозападные или пророссийские – всегда лучше радикальных. Рассудительный оппонент заслуживает больше сочувствия и поддержки, нежели „свой“ экстремист.

К счастью, у нас есть одно важное преимущество перед европейцами 30-х годов – мы знаем, как это начиналось и чем закончилось. Осталось извлечь из печального исторического опыта адекватные уроки. Михаил Дубинянский