Каким будет мир без нефти?

Автомобильные салоны мне представляются сиротскими приютами. Машины, как дети, ждут, когда же придут, наконец, потерянные мама и папа, придут и заберут домой, а в больших глазах — тоска и печаль.

Впрочем, это, наверное, и потому, что знаю: у автомобилей выпуска 2009 года реальные шансы скончаться не от износа или аварии — от голода. Потому их и жалко.

Что нефти осталось на двадцать, тридцать или пятьдесят лет, писали не раз. Но с этой мысли как-то быстренько перескакиваешь на другие. Зачем думать, страдать заранее, если изменить-то ничего нельзя. Так стараются избегать мыслей о смерти, своей или близких. Вдруг болезнь крови? А кровь сегодняшнего общества — это нефть. Иссякнет, что тогда? Правда, есть еще газ, но ведь и газ кончится скорее рано, чем поздно.

Кончится и кончится, человечество в своем развитии справится и не с такой проблемой, считают цивилизаторы. Справится, куда ж денется. Вопрос в том, какой ценой.

Большие надежды возлагают на управляемую термоядерную реакцию, ископаемый водород или еще какой-нибудь удобный источник Силы. Наука-де не подкачает и в нужный миг преподнесет на блюдечке неиссякаемый фонтан энергии. Но наука — это не голливудская кавалерия, которая просто обязана появиться в нужный момент и выправить ситуацию. Наука способна опоздать, свернуть не в ту сторону, просто сказать «ну, не шмогла».

Представить мир без нефти, смоделировать ближайшее будущее во всех подробностях не только любопытно, но и необходимо. Нынешнее поколение будет жить в безбензиновом обществе. Те, кто подготовится заранее, получат преимущество, хотя бы психологическое. Собственно, если нефть кончится через тридцать лет, то для незолотого миллиарда нехватка станет реальной проблемой много раньше. Да и миллиард быстренько расслоится на золотой и позолоченный. Позолота сотрется, останется то, что останется. В дореволюционной России бытовала поговорка: «Голодать будем, а вывезем». Правда, голодали одни, а вывозили на продажу зерно в Германию другие. Вряд ли с нефтью будет иначе.

Впрочем, очередное расслоение общество на тварей дрожащих и право имеющих видится мне спокойным. Не думаю, что грядут столкновения у заправочных станций в духе Безумного Макса, скорее, наоборот: градус общественной ажитации довольно быстро понизится (если вообще градус способен понижаться). Нефть и без того казенный ресурс, когда ж ее станет мало, углеводородное топливо станет исключительной привилегией власти. Армия и полиция станут разъезжать на бронетранспортерах — редко и экономно, потенциальные же смутьяны пересядут на велосипеды, а то и пешими прогулками обойдутся. А они, прогулки, успокаивают и вразумляют, как доказали перипатетики. Польза.

Промышленность вернется к паровому двигателю. Уголь — ресурс невозобновляемый. Но есть деревья, сахарный тростник, зерновые культуры, наконец, грибы. Именно они станут движущей силой цивилизации. Особенно заманчивым выглядит южноамериканский вариант, когда из зерна получают спирт, а уж имея полный бак этанола, можно ехать, куда душе угодно — хоть на службу, хоть на дачу. Подумав, можно и вовсе никуда не ехать. Еще польза.

Спирт спиртом, а пар надежнее. Мы не Бразилия, у нас, как известно, то дождика нет, то дождика слишком много. Надеяться на громадные урожаи, позволяющие и сытым быть, и при топливе, не стоит — особенно при резком падении уровня механизации внутреннего сгорания. Автомобилестроение сориентируется не на спирт, а на пар, что вернет профессии «шофер» первоначальный смысл. Если случится передышка, поток нефтедолларов вновь сделает бюджет прибыльным, неплохо бы направить толику (я понимаю, яхты — это святое, но все-таки, все-таки) на разработку паровых двигателей двадцать первого века — с использованием космических технологий и управляемых микропроцессорами. Двигателями можно оснастить и городские таксомоторы, и караванные грузовики. Да хоть те же яхты. Так в лидеры нового моторостроения и выйдем. Пусть мощность грузовика будет не двести пятьдесят, а двадцать пять лошадиных сил, это все равно хватит, чтобы возить многотонный груз со скоростью сорок километров в час (сегодня бумажное письмо из Москвы в Гвазду доходит за неделю, скорость доставки — три километра в час). Меньше автомобилей — меньше пробок, опять хорошо. Трамваи дадут пищу юмористам, извозчики — лирикам.

Придется возобновить рельсофикацию всего мира, а то давненько не строят железные дороги. Они, дороги, развивают такие черты характера, как точность, исполнительность и обязательность, что опять же пойдет на пользу.

В отпуск на Таити не очень-то и захочется: пароходы ходят медленно, дирижабли кусаются. И перевезти партию подтяжек или носков из Тайваня в Патагонию окажется не столь и выгодным предприятием. Глобализация отступит на пару шагов.

А потом…

Потом — туман. Ведь экономика и мораль двуедины, и если экономика влияет на мораль, то ведь и обратная связь тоже существует. Вдруг, выйдя на минуту из утомительной суеты прогресса, человечество решит, что спешить некуда? что любую вещь нужно использовать столько, сколько она может прослужить, не выбрасывая лишь потому, что изменилась мода? что на пикник прекрасно довезет не трехсотсильное чудище, а обыкновенная Савраска?

Потерять нефть не так и страшно. Особенно если дружно, миром, ни вашим, ни нашим.

Большее потеряли, и — ничего.