Европейские бизнесмены отхватили себе 70% от латвийского экономического пирога с острой подливой секс-бизнеса

Взлетая из рижского аэропорта, самолет красиво проходит над пляжами Юрмалы – так, что видны буруны и отмели в мелком море, окантованном темной лентой сосновой рощи. Юрмала, «взморье» – несколько дачных поселков на дюнах, отделенные от города лагунным руслом реки Лиелупе. Мы затемно приехали в Майори, где жил и умер поэт Янис Райнис, и я отправился бродить по пустынной улице Йомас. Всенощные огни ее фонарей отражались в витринах алкогольных бутиков с рижским бальзамом, лавок с янтарной дребеденью, и ресторанчиков, где догуливали подвыпившие шведы, а у дверей просили милостыню старушки. Мелкий дождь контрапунктом выбивал в памяти «Далекие аккорды синего вечера» Райниса, написанные им в вятской ссылке.

Юрмала, с ее почти европейским колоритом, магнитом притягивала к себе советских буржуа – осторожную номенклатуру, втихую завидовавшую миллионерам «загнивающего Запада», и эстрадных шоумэнов из их культурной обслуги. Именно здесь открылось первое в СССР казино, где, под присмотром гэбистов, поигрывали по маленькому всевозможные лауреаты и заслуженные артисты, вместе с теневыми богачами Корейко – кооператорами и «цеховиками». Именно здесь оформилось явление современной русскоязычной попсы, которой до сих пор кормят по телевизору массы постсоветских обывателей – нередко прямыми трансляциями из знаменитого концертного зала в Дзинтари.

Эта публика и сегодня по старинке заезжает в Юрмалу, но давно предпочитает ей средиземноморские и тропические курорты, а потому Взморье переживает не лучшие времена. Его старинные, окруженные соснами особняки из дерева и камня стоят заброшенными через один дом – на них нет покупателей, которые бы выложили миллион долларов за участок земли. Спустившись с гряды дюн, чтобы окунуться в прохладное море, я наткнулся на пустующее здание необычной авангардистской архитектуры, с будкой охранника – некогда здесь помещался партийный горком. Возле него, в кабаке, развлекалась прибывшая из города рижская молодежь во главе с быстроглазым дилером, который сначала справился, прибыл ли я из Москвы, а потом без обиняков предложил «девочек» и амфетамины.

В начале нового, двадцать первого века Европа засматривалась скандальным фильмом шведского документалиста Пола Холандера с говорящим названием «Buy Bye Beauty». Она открывается диалогом режиссера с рижским таксистом, который предлагает на выбор туристу портфолио голых подростков обоего пола. Затем автор фильма снимает – в прямом и переносном смысле этого слова – работницу филиала шведского предприятия, которая подрабатывает на панели, бесплатно обслуживая полицейских. После чего режиссер фиксирует свой половой акт с другой юной рижанкой – прямо на глазах у ее жениха. Потом этот парень расскажет прессе, что они с подругой согласились на съемки из желания заработать на ремонт взятой напрокат машины.

«Я делаю с этой девчонкой то, что Швеция делает с Латвией», – говорит в камеру Холандер, потребовавший «привлечь к уголовной ответственности шведских бизнесменов, которые платят своим рабочим в Латвии нищенское жалование». Согласно его данным, европейские бизнесмены отхватили себе 70% от латвийского экономического пирога с острой подливой секс-бизнеса, занявшего место разоренной импортом промышленности. Издание «Бизнес & Балтия» писало, что в год Ригу посещает около 200-300 тысяч секс-туристов, и попутно представило не менее впечатляющие цифры доходов от производства порнографии, фактически легализованного на территории Латвии.

«Мы стали приобретать имидж европейского Бангкока. Низкий доход – вот стимул для занятий проституцией. За те деньги, которые одна женщина может заработать за час, проведенный с туристом, другая должна просидеть две недели за кассой в супермаркете», – честно заявила журналисту Frankfurter Rundschau сотрудница городской администрации Риги. Журналистка Инге Берзини, исследовавшая социологию латвийской проституции, подтверждает, что работницы секс-бизнеса одновременно заняты «в магазинах в качестве продавщиц, операторами бензоколонок или просто учатся». Страна, которая отменила празднование 8 марта, просто не оставила этим женщинам никакого иного выхода.

Прошлым июлем в Риге стартовала кампания «Стоп секс-туризм!», а эта табуизированная тема получила широкую общественную огласку. Показывая нам рисунок голого мальчика с афиши местной оперы, гид упомянул, что накануне пресса заподозрила в нем скрытую рекламу педофилии. Однако, рижских проституток стало меньше лишь потому, что многие из них покинули Латвию с вступлением в шенгенскую зону, переехав работать в более денежные места – в числе значительной части местной молодежи. А в начале апреля в Бельгии презентовали очередной фильм о Риге, как о столице европейского секс-туризма – причем, сама Латвия честно характеризуется в нем как «бедная страна с красивой архитектурой».

Мы ночевали в рижском отеле, где до войны размещался особняк знаменитой Эмилии Беньямин, издательницы крупнейших латвийских газет эпохи диктатуры Карлиса Ульманиса. По иронии судьбы, меня поселили в будуаре этой особы, известной своей скупостью, самодурством и невероятным влиянием на политику довоенной Латвии. Она меняла министров, травила неугодного ей тенора, отказавшегося петь у нее дома, а при недавнем ремонте из стен особняка извлекли бутылку с лаконичной надписью «Эмилия – свинья». Очевидно, ее оставили недовольные зарплатой строители. Судьба роковой дамы, закончившей жизнь в сибирской ссылке, весьма поучительна. После советизации Латвии ее не брали на работу даже собственные редактора, согласившиеся сотрудничать с новым режимом, который передал особняк Союзу писателей, скульпторов и художников. Позднее здесь размещался штаб Народного фронта, а в 1991 году здание досталось наследникам Беньяминов, и по иронии судьбы, оказалось проданным в руки иностранцев – чем возмущаются сегодня все те же латвийские патриоты.

Туманные сумерки Риги напоминают о давнем времени, когда поэт Янис Райнис со своей сестрой Дорой – будущей женой большевика Петра Стучки – отправился в Цюрих, на конгресс Второго Интернационала. Август Бебель вручил ему там марксистскую литературу и чемодан с двойным дном, чтобы перевезти ее в Ригу. «Из моего чемодана выросло социалистическое движение латышей», – шутил самый канонизированный поэт современной Латвии, воспевший «Великую крестьянскую войну латышей» – революцию 1905 года, – когда повстанческие отряды социал-демократов сожгли свыше четырехсот баронских замков. «Райнис среди поэтов по-своему стоит Ленина среди политиков и революционеров», – утверждал Стучка. «Идет решающая битва между капитализмом и социализмом, я могу быть только на стороне социализма», – отвечал на нападки критиков сам поэт. И его стихи, такие актуальные для страны, чьи горькие проблемы во всем похожи на социальные беды России и Украины, до сих пор пробиваются сквозь туман Балтийского Таиланда.

Я могу тоской по солнцу мучить,

Разжигать в груди горенье гнева,

Бередить немолкнущие боли,

Чтобы вы сопротивлялись ночи

И не верили господству мрака.

Андрей Манчук, Инфопорн