На что уходят госрезервы России?

У Льва Николаевича Толстого есть описание переживаний Наполеона во время русской кампании. Он сравнивал их с переживаниями игрока, которому всегда невероятно везло. И вот когда он по-настоящему разобрался в игре, стал очень опытным, накопил разные приемы и ресурсы — вдруг везти перестало. Он не может в это поверить. В тот момент, когда все должно быть вообще прекрасно, получается ровно наоборот. Какие бы фишки и в каком порядке он ни бросал на стол, удача не хочет возвращаться.

Такое впечатление, что нынешнее руководство России оказалось в положении описанного Толстым великого полководца и тирана. После восьми лет невероятного везения, за которые цена на нефть успела повыситься в 20 раз. За годы, в которые мировая экономика буквально вырывала из наших рук металлы, газ, химию. И когда казалось, что деньги есть и на самый дорогой в мире мост от Владивостока до острова Русский, и на Олимпиаду, и на телеканалы социального оптимизма, и на много других необязательных, но приятных вещей. А главное — казалось, что так будет всегда и это только начало какого-то невероятного прорыва в будущее, в настоящий Золотой Век, — вдруг выяснилось, что реальность выглядит совсем по-другому.

Это можно понять умом. Но сердцем принять невозможно.

Иногда кажется, что именно этим объясняются те стратегические линии, которые выбирает правительство. Оно предлагает и утверждает бюджет, рассчитанный из цены на нефть чуть ли не в 70 долларов за баррель. Но ведь очевидно, что такой цены в ближайшее время не будет. Зачем же исходить из такого сверхоптимистического прогноза?

Курс доллара по отношению к рублю на следующие полгода опять-таки исходит из того, что средняя цена на нефть в эти полгода будет около 50 долларов за баррель. В этом случае доллар может колебаться в диапазоне от 31 до 35—36 рублей. Но ведь пока нефть стоит 35.

Министры, которые сейчас борются с кризисом, безусловно, очень подготовленные и опытные люди. Они могут произвести все расчеты гораздо лучше журналистов. Тем не менее они все время пытаются ориентировать общество на варианты, которые изначально не могут сработать.

Когда только случился мировой кризис, Австралия, которая живет в основном за счет экспорта металлов и руд, сразу девальвировала свой доллар процентов на 30. Они не сомневались в том, что им не удержать национальную валюту от падения. Что в результате невероятного подъема (за последние 6 лет прежде всего за счет развивающихся стран мировой ВВП вырос на 30%) их экономика оказалась сильно переоценена. Австралийцы не стали расходовать резервы. Они сразу перешли к “эконом-варианту” и собираются пережить трудные годы в трудах и экономии.

Российская экономика тоже была невероятно переоценена. Как и рубль. Все же уже понимали, что квадратный метр жилья в Москве не может стоить дороже, чем на Манхэттене. Просто в Москве не вращается столько денег. Тем не менее он стоил. Но когда пришел кризис, вместо того чтобы сразу ужаться, Россия всячески старалась поддержать своими резервами крупнейшие предприятия и свою валюту. Объяснений этому было два. С одной стороны, нельзя было допустить, чтобы пакет акций наших компаний перешел в собственность западных банков. А с другой стороны, население должно было постепенно привыкнуть к мысли, что и зарплаты начнут облегчаться прямо на глазах.

Оба довода имеют аргументы “за” и “против”. Если бы какой-нибудь из крупных западных банков стал владельцем пусть крупного, но миноритарного пакета, например, “Норильского никеля” или “Роснефти”, он мог бы претендовать на участие в управлении этими монстрами. Но в конечном счете производство из России вывезти не удалось бы. Запасы никеля в Канаду не переправишь. Налоги бы платились здесь. Возможно, через некоторое время иностранцам пришлось бы делать вложения в наше производство (это, конечно, зависит от многих входящих). А два или три члена совета директоров, представляющие интересы западных владельцев, погоды бы не сделали. Конфликт отечественных и британских акционеров ТНК — BP продемонстрировал, что наши люди умеют защищать свои интересы на нашей территории. А ведь это был крайний случай раздела активов 50 на 50.

Ментально мысль о том, что Запад может хоть что-то контролировать в нашей экономике, оказалось неприемлемой. Но за гордость надо платить. И накопленные налогоплательщиками стратегические запасы пошли на выплату кредитов, которые взяли наши компании в заграничных банках. Долг, который как бы не имел никакого отношения к государству и его гражданам, сразу превратился в квазигосударственный. Из приблизительно 500 млн., которые задолжали наши компании, больше 200 были должны “Газпром” и “Роснефть”. И всем жителям России пришлось сбрасываться и на эти гиганты, и на другие крупные компании, которые ошиблись в оценках развития мировой экономики и сделали неправильные вложения. Хочу заметить, что даже “Газпром” и “Роснефть” — компании только наполовину государственные. Они имеют огромное количество частных владельцев. Поэтому налогоплательщики России в чистом виде поддержали этих частных владельцев и оплатили их ошибки.

Второй довод — люди не могут проснуться ограбленными — выглядит гораздо более убедительно. Действительно не могут. Но давайте рассмотрим другой сценарий, не такой оптимистический. Цены на нефть не будут стоять в районе 50 долларов за баррель. Они опустятся до 32—35. Тогда рубль трудно будет удержать на уровне 31—32 за доллар, и он может опуститься несколько ниже. Абсолютно без всяких расчетов — допустим, до 35. Но одновременно с этим будет происходить заметное замедление отечественной экономики. Оно уже происходит. Соответственно, огромное большинство субъектов Федерации будут иметь значительное выпадение доходов. Это коснется и Москвы, и Кургана, и Камчатки… Но в мае местным властям надо будет выдать деньги на отпуска учителям, прочим бюджетникам, дополнительные деньги на ремонт ЖКХ и т.д. Этих денег в региональных бюджетах просто не будет. Руководители регионов придут в Минфин и казначейство в наколенниках и начнут вымаливать субсидии. Не дать их невозможно.

Соответственно, придется либо дальше тратить резервы, либо начать печатать деньги. В первом случае дальнейшее падение рубля задержится. Но через полгода — если страна окажется вообще без резервов — курс рубля превратится в игрушку, плывущую по воле волн. Если начнут печатать деньги, то он через несколько месяцев обесценится инфляцией.

Поэтому, если ситуация будет развиваться не сверхблагоприятно, на что, во всяком случае на публике, надеется правительство, получится, что попытка “пройти малой кровью” обернется отрезанием собаке хвоста по частям. Причем отрубят не только хвост, но и пойдут дальше. Вот и выходит, что для всех, может, было бы дешевле сразу резко опустить рубль и больше не возвращаться к этой теме, “отсидевшись” за стеной нетронутых резервов. Ведь само по себе наличие таковых резервов является важнейшим фактором для стабильности любой валюты.

Конечно, руководству страны ни в коем случае не хотелось бы оказаться в положении правительства Кириенко в 98-м году. Оно и не окажется. Более тяжелого положения, чем то, в котором оказался Сергей Владиленович и его товарищи 10 лет назад, и представить невозможно. Нефть стоит 7 долларов за баррель, резервов вообще нет. Обязательства огромные.

Но надо признать, что необыкновенно дорогая цена, которую наша страна платит за плавное вхождение в кризис, имеет и очевидно политический аспект. Если хочешь, чтобы налогоплательщики не контролировали, куда идут их деньги, не стояли над душой у правительства, не требовали активного участия в управлении страной, то не надо лишать их спокойствия. Не надо пробуждать от спячки. Но, естественно, за это надо платить.

Каждый раз, когда возникает такой общественный договор, это необходимо учитывать. Австралийцам не побоялись объяснить, что наступили трудные времена. Ведь у них всегда есть возможность переизбрать не нравящийся им кабинет. Для этого им совсем не надо устраивать массовые беспорядки. Вон Черчилля переизбрали в июне 45-го года, сразу после победоносно оконченной войны. Он обещал “только кровь, пот и слезы”, он и получил.

У нас таких традиций пока не установилось. Но власть все равно не трогают руками, только когда детям есть что поесть.

Хотя и забывать об отряде особого назначения “Зубр” все-таки не следует.