Энергетический бизнес России — личный проект Путина

Титаны российской энергетической отрасли собрались вокруг огромной карты, на которой был отмечен маршрут нового проектируемого трубопровода в Сибири. Его стоимость составит миллиарды, а разрабатывается проект уже много лет. Выслушав их доклад, президент Владимир Путин нахмурился, резко встал из-за стола, взял фломастер и исправил маршрут на глазах озадаченных управленцев, которые тут же признали его правоту.

Ясно, что сценарий этого представления, показанного по государственному телевидению в 2006 г., был составлен заранее, но, по сути, здесь не было ничего искусственного. Представление было типичным для лидера, который не раз демонстрировал недюжинное знание экономической и политической стороны и даже технических деталей энергетического бизнеса, доказывая тем самым, что он не просто политик, питающий глубокий интерес к важной отрасли экономики страны.

«Я бы сказал, что для него это в значительной степени личный проект, — говорит Клиффорд Гэдди (Clifford Gaddy), старший научный сотрудник вашингтонского Института Брукингса и эксперт по энергетической политике России. — В этом вся суть того, чем он занимается с самого начала».

Действительно, с момента своего прихода к власти в 2000 г. Путин, ушедший в отставку в 2008 г. и ставший премьер-министром, считал, что экспорт природных ресурсов и, в частности, энергоносителей, не только финансово обеспечит экономическое возрождение России, но и способствует восстановлению ее величия, потерянного после распада Советского Союза.

Пристальное внимание Путина к этой теме было в полной мере продемонстрировано в начале месяца, когда он распорядился перекрыть газ Украине, попутно приостановив поставки в Европу. Кремль изображал ситуацию как затянувшийся коммерческий спор с Украиной. Но сотни тысяч мерзнущих потребителей на Балканах и в Восточной Европе стали безошибочным сигналом о зависимости континента от поставок из России и готовности Путина пользоваться энергоносителями как политическим оружием.

Говоря об энергетике, он часто с ходу выдает цифры, известные только узкому кругу профессионалов, — такие, как средний уровень добычи на месторождениях и пропускная способность трубопроводов.

Путин «знает о бизнесе ВР в России столько же, сколько я, это очевидно», — сказал президент ВР Энтони Хейворд (Anthony Hayward) после одной из встреч с ним.

На самом деле, противостояние с Украиной было лишь одним из разделов путинского сценария газовой политики. В прошлом году Россия сформировала со странами Ближнего Востока своего рода картель, задача которого — снижение глобальной конкуренции за природный газ, установила контроль над источниками поставок в Центральной Азии и Северной Африке, заключив контракты, призванные вытеснить конкурентов, и воспользовалась военной силой, чтобы оккупировать важный маршрут трубопровода в Грузии.

В это противоборство вовлечено более десятка стран — от Азербайджана до Австрии. Его масштаб и неспешность часто вызывают аналогии с борьбой за колониальные владения в Центральной Азии в XIX в., известной как «Большая игра». В ее современном варианте Путин, как талантливый стратег, оказался гораздо эффективнее своих европейских коллег.

«Какое-то время он раздумывал: Какие средства и инструменты есть в распоряжении России, чтобы стать великой?» — говорит Лилия Шевцова, исследователь из Московского центра Карнеги. По ее словам, в условиях постсоветского мира Путин решил, что «одной военной силы более недостаточно».

Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков заявил, что энергетический рынок «был, есть и останется стратегической сферой для России», и что российские лидеры должны разбираться в этой теме. Песков отрицает, что Кремль использует экспорт в политических целях. Что касается глубоких знаний Путина в этой области, то, по его словам, премьер уделяет не меньшее внимание деталям и в других сферах.

В этом соревновании сверхзадача России — не позволить Западу нарушить ее монополию на газопроводы из Азии в Европу. «Это типичное поведение монополиста, — говорит Борис Немцов, бывший первый вице-премьер, а ныне — деятель оппозиции. — Монополист боится конкуренции».

Как и два года назад после аналогичного срыва поставок, после спора с Украиной европейские чиновники пообещали предпринять шаги по диверсификации источников газа для континента, чтобы покончить с его зависимостью от России, на долю которой приходится около 30 процентов импорта. Ожидается, что зависимость Европы будет расти по мере истощения месторождений газа в Северном море.

Во вторник, на конференции в Будапеште, премьер-министр Чехии Мирек Тополанек призвал к возобновлению усилий по реализации давно откладываемого проекта трубопровода Nabucco, по которому газ из Центральной Азии должен пойти в обход территории России.

Но есть одна причина, по которой проект никак не может дойти до стадии реализации: если Европа решительно настроена покончить с зависимостью от российского газа, то и Путин не менее твердо намерен ее продлить.

Проект трубопровода Nabucco был предложен в 2002 г. европейскими энергетическими компаниями, которые не скрывали, что их цель — нарушить монополию «Газпрома». Его маршрут планировалось проложить через Турцию и Грузию к Каспийскому морю.

Даже при самых счастливых обстоятельствах строительство международного трубопровода — это запутанный и трудоемкий процесс, с технической, финансовой и политической точек зрения. Однако авторы проекта Nabucco вскоре обнаружили, что крупнейшее препятствие, стоящее перед ними, — это не горный хребет и не коррумпированный политик одной из стран, а сам Путин. Когда в 2005 г. австрийская энергетическая компания OMV официально создала консорциум по строительству Nabucco, он выступил с альтернативным предложением: проектом газопровода South Stream, конечной точкой которого был бы тот же самый газовый терминал в Австрии, но начинался бы он в России и шел в обход Украины по дну Черного моря.

Как и все хорошие шахматные ходы — а это противостояние часто уподобляют шахматам — российский ответный ход был одновременно оборонительным и наступательным.

Для того, чтобы окупить немалые расходы на строительство, трубопровод должен иметь как гарантированный источник поставок, так и рынок для транспортируемого газа. По трубопроводу South Stream газ пошел бы на рынок юго-восточной Европы, связывая контрактными обязательствами тех самых потребителей, которые, как надеялись банкиры, стоящие за проектом Nabucco, профинансируют проект.

В то же время, он подорвал бы контроль Украины над газопроводами, ведущими в Европу, который является одним из крупнейших препятствий господству России над европейским рынком газа.

Но на этом Путин не остановился. Не оставив ничего воле случая, он предпринял шаги по блокированию потенциальных источников газа в странах Центральной Азии.

Борьба за эти богатые источники природного газа неожиданно активизировалась в 2006 г. после смерти эксцентричного диктатора Туркменистана Сапармурата Ниязова, проводившего политику изоляции. В то время, как главы энергетических компаний всего мира бросились в столицу Туркменистана Ашхабад встречаться с новым лидером, бывшим зубным врачом Гурбангулы Бердымухаммедовым, Путин первым предложил крупную сделку.

В 2007 г. Путин и Бердымухаммедов договорились о строительстве трубопровода в направлении России, лишая Nabucco потенциального источника поставок. На официальной церемонии по случаю начала строительства два лидера с лопатами в рука улыбались перед телекамерами. Лишь в 2008 г. чиновники Европейского Союза добрались до Ашхабада с протоколом о намерениях относительно строительства транскаспийского трубопровода, который мог бы быть подсоединен к Nabucco. До сих пор он так и не стал руководством к действию.

То же самое происходило на западе.

В феврале 2008 г. Путин подписал соглашение с Болгарией — невзирая на возражения Соединенных Штатов и статус Болгарии как нового государства-члена НАТО — по которому эта страна стала партнером в строительстве газопровода South Stream.

А в апреле того же года Путин был в Афинах, заключив сделку, которая придала импульс реализации проекта South Stream. В этом дипломатическом вихре он вновь побил своих западных противников. Мэтью Брайза (Matthew Bryza), отвечающий в государственном департаменте за трубопроводы в Евразии, прибыл с визитом на следующий день и мог только сожалеть о подписанном соглашении. Все, что оставалось Брайзе — это объяснять грекам: «Если у вас только один поставщик брынзы, то вы находитесь в уязвимом положении. То же самое с газом».

У Запада остается важный партнер по строительству трубопроводов в лице Грузии. Но за время короткой августовской войны ее значение было практически сведено к нулю.

К 2007 г. по территории Грузии был проложен отрезок трубопровода от Баку до Эрзурума, который в настоящее время используется для удовлетворения внутренних потребностей, но в будущем станет частью трубопровода Nabucco, если он когда-нибудь будет построен. Это вывело борьбу за Nabucco на новый уровень, поскольку теперь речь шла о легендарном нефтяном маршруте, имеющем крайне важнее значение для русских.

В XIX веке семья банкиров Ротшильдов и братья Нобели из Швеции построили железную дорогу и трубопровод по территории Грузии, чтобы транспортировать бакинскую нефть для продажи на экспорт, подорвав почти монопольную позицию американской Standard Oil, которая снабжала Европу керосином, произведенным в Америке.

После распада Советского Союза возрождение этого дореволюционного энергетического коридора стало важнейшей внешнеполитической задачей Соединенных Штатов, стремившихся усилить экономическую независимость бывших советских государств и создать альтернативные ближневосточным источники поставок энергоносителей. Маршрут трубопровода проходит к югу от Южной Осетии, анклава, находящегося под российским контролем, и к северу от Армении, еще одной союзницы России, что делает его весьма уязвимым.

Августовская война ужаснула многих западных директоров, когда, например, российские танки разъезжали прямо над одним из трубопроводов, проложенных под землей, а одно подразделение заняло насосную станцию. Россия, по словам Сванте Корнелла (Svante Cornell), специалиста по Центральной Азии и Кавказу из Школы фундаментальных международных исследований Университета имени Джонса Хопкинса ( School for Advanced International Studies at Johns Hopkins University), дала простой сигнал: «Мы можем взорвать его в любой момент».

Несмотря на солидный послужной список, Путин иногда допускает просчеты. Прошлым летом он совершил редкую для себя ошибку, заключив долгосрочные контракты на поставки центральноазиатского газа по практически предельной для рынка цене — 340 долларов за 1000 кубометров в 2009 г. Хотя Путин добился своей цели, лишив Nabucco других потенциальных источников, Россия теперь перепродает этот газ Украине в среднем менее, чем по 240 долларов за 1000 кубометров — эксперты по энергетике считают это одной из причин того, что этой зимой Путин пытался вынудить Украину платить больше за газ.

При всех своих самых лучших побуждениях Европа, скорее всего, сохранит зависимость от российских поставок энергоносителей в обозримом будущем — и, если Путин добьется своего, на неопределенно долгое время. И это отражает его давние воззрения.

Еще в 1997 г., в бытность вице-мэром Санкт-Петербурга, Путин защитил кандидатскую диссертацию на тему экономики природных ресурсов.

Позже, проанализировав текст, ученые из Института Брукингса обнаружили в нем 16 страниц, скопированных без указания авторства из американского учебника 1978 г. для бизнес-школ под названием «Стратегическое планирование и политика» (Strategic Planning and Policy) Дэвида Клиленда ( David I. Cleland) и Уильяма Кинга ( William R. King) из Питтсбргского университета. Путин отказался комментировать это заявление.

Показательно, что во фрагментах, которые, как утверждают ученые, были плагиатом, речь шла о том, что в корпорации решающая роль принадлежит генеральному директору — всегда должен быть один человек, обладающий стратегическим видением и контролем.