Банки в Украине Всё о финансах и экономики
Ну а в качестве примера принятых антикризисных мер сообщил о введенном запрете на экспорт зерна до первого сентября текущего года. И заодно проинформировал о создании в областях стабилизационных фондов, в которых будут концентрироваться зерно и мука, необходимые для обеспечения потребностей внутреннего рынка.
С одной стороны, казалось бы, все логично. Резкий рост цен на хлебобулочные изделия и предшествующие этому несколько дней повального дефицита никаких оптимистических настроений в обществе, мягко говоря, не вызвали. И, соответственно, даже мысль о том, что наше суверенное зерно может быть куда-то продано, вызывает у большинства граждан чувство реального ужаса. А посему, на самом деле, почему бы не оставить весь урожай себе и не завалить прилавки хорошим и дешевым хлебом?
Так-то оно может быть и так, но, похоже, правительство в очередной раз немного лукавит. Да и информация, поступающая из различных министерств и ведомств, как это частенько бывает в нашей стране, оказывается весьма противоречивой.
Вот например, незадолго до введения запрета на экспорт зерновых тогда еще вице-министр, а ныне министр сельского хозяйства РК Акылбек Куришбаев официально заявляет, что «никакого дефицита зерна на рынке страны нет». И мало того, «в случае, если сельхозпроизводители смогут максимально эффективно использовать мировую конъюнктуру цен, то чистая прибыль наших сельчан сможет достигнуть рекордной отметки в 120 млрд тенге».
Аналогичного мнения придерживался и директор представительства АО «Продовольственная контрактная корпорация» Даулет Увашев, подчеркнувший, что «объемы производства пшеницы в Казахстане намного превышают потребности внут-реннего рынка, в результате чего производители остро нуждаются в расширении экспортных рынков».
Ну а в качестве подтверждения приводились расчеты, что реальная ежегодная внутренняя потребность Казахстана в пшенице составляет порядка 14–15 млн тонн, при том, что урожай 2007 года составил 20 млн тонн (для сравнения, потребность всей Российской Федерации составляет 22 млн тонн зерна, а урожай прошлого года у соседей был даже меньше, чем в Казахстане, – всего 19 млн тонн, что свидетельствует о готовности российского рынка принять казахстанский импорт).
Вообще, если ненадолго отвлечься от внутриказахстанских реалий и взглянуть на зерновую проблему в целом, то нынешняя ситуация выглядит весьма интригующе. Вот, например, небольшая цитата из доклада Организации по продовольствию и сельскому хозяйству ООН: «Мировые цены на пшеницу взлетели по сравнению с прошлым годом на 83 процента. В результате аграрный сектор большинства государств, десятилетиями существовавший на госсубсидии, теперь, в период рецессии, сам поддержит на плаву сельские районы страны и подстегнет развитие промышленности и сектора услуг. Можно констатировать факт, что в сельском хозяйстве начался золотой век и особенно это касается экспортеров зерна…»
Вот так. И на этом радужном фоне вроде как получается, что казахстанские сельхозпроизводители опять оказались в стороне от всеобщего «праздника жизни» и не смогут поучаствовать во всемирной зерновой вакханалии.
Что ж, может быть, конечно, большинство казахстанских фермеров и выпадают из процесса. Однако у крупных игроков сельхозрынка свои правила, и своей выгоды они явно не упустят.
Вот еще несколько показательных цифр. До введения запрета на экспорт средняя закупочная цена на зерно по областям составляла 125 долларов США за тонну (были и прецеденты закупа зерна россиянами по 150 долларов за ту же тонну). С момента вступления в силу запретительного постановления возможность самостоятельно реализовывать продукцию существенно снизилась и производителям ничего не осталось как продавать зерно либо государству в лице той же Продкорпорации по цене, редко превышающей 98 долларов США, либо круп-ным частникам типа Казахстанской зерновой компании, где цена предложения – порядка 80 долларов за тонну, ну или на совсем уж худой конец областным зерновым объединениям, занимающимся откровенным демпингом.
Интересы последних, кстати, частенько лоббируются местными акимами, откровенно принуждающими фермеров сдавать зерно строго по указанным адресам. Ну а дальнейшее развитие событий предугадать нетрудно. Отстраивается спекулятивная цепочка, в итоге одна часть зерна поступает к переработчикам, но уже по цене, примерно в 2,5–3 раза превышающей изначальную (и именно в этом многие эксперты видят истинные причины постоянного повышения цен на хлеб), а вторая сразу после отмены экспортных препон оптом вываливается на мировой рынок. И пусть общая цена «экспортного слива» гораздо меньше той, что могла бы быть при стабильном поступлении зерна на внешние рынки, но с учетом объемов и изначально заниженных закупочных цен все равно сверхприбыльна. Ну а то, что ограничение вывоза волевым решением является методом насильственным и абсолютно не рыночным, авторы подобных мер как-то стыдливо забывают. В итоге страдают как потребители, так и сами фермеры. И этом году сложившаяся традиция, судя по всему, абсолютно не изменится.
В стране складывается парадоксальная ситуация. В этом году урожай ожидается порядка 16–17 млн тонн зерна, и опасения о грядущем продовольственном кризисе явно преувеличены. В месяц население Казахстана потребляет 200 тысяч тонн зерна. В настоящий момент, согласно статистическим данным Министерства сельского хозяйства РК, запасы пшеницы на душу населения составляют 1 млн тонн. Грубо говоря, имеем 500 тысяч тонн в остатке. И что в итоге с этим всем делать? – говорит президент Союза зернопереработчиков и хлебопеков Казахстана Евгений Ганн.
Ответ на этот в чем-то риторический вопрос, как мы выяснили, лежит на поверхности. Пока что хочешь – не хочешь, но придется складировать у скупщиков-оптовиков. А потом уже они сами, как говорится, «без шума и пыли», сообразят, как разобраться с доставшимся по дешевке добром.
Евгений КОСЕНКО, Алматы
21/06/2008
<TABLE cellSpacing=0 cellPadding=0 width="100%" border=0> <TR> <TD>Источник — Литер</TD></TR></TABLE>
