Банки в Украине Всё о финансах и экономики
Прошлая неделя закончилась для нас весьма неприятно: в пятницу на торгах в Лондоне цена барреля российской нефти занырнула заметно ниже «психологически важной» отметки в 40 долларов.На поверку психологической важности в этой отметке оказалось так мало, что цена разом проскочила и ниже 35: 34 доллара 88 центов. Это самая низкая цена за последние четыре года. Просто для справки замечу, что по базовому сценарию Минэкономразвития предполагается, что средняя экспортная цена нашей нефти в 2009 году будет 50 долларов за баррель. Сейчас цена ниже этой отметки на 30%. И не в том дело, что официальные прогнозисты не сумели угадать динамику цены. Во-первых, её вообще никто не может угадать, а во-вторых, теоретически не исключено, что наши-то как раз и угадали. Вдруг кривая ещё попрыгает-попрыгает, да и выйдет за будущий год именно что на полста? Ещё раз: не в точности догадок дело.
Дело в том, насколько мы готовы осознать, что за какие-то четыре-пять месяцев мировая экономика кардинальнейшим образом — и, по-видимому, необратимо — изменилась. А значит, изменилась и наша позиция в мировой экономике. А значит, нам надо соответствующим образом системно (именно системно) переориентировать на новые реалии всю нашу экономическую политику. В частности, надо понять: какова должна быть наша реакция на вот этот новый — или хорошо забытый старый — уровень цен на нефть.
Что случилось с ценами?
Случились две вещи: во-первых, с разгоранием финансового кризиса сдулась спекулятивная составляющая цены; во-вторых, на нефть упал спрос. Первая перемена пришла, надо полагать, довольно надолго, а вторая — на время мирового кризиса. Сейчас рецессией охвачены все три крупнейшие экономики мира (ЕС, США, Китай), в совокупности потреблявшие без малого половину мировой нефти, а значит, они уже потребляют меньше прежнего и будут потреблять ещ ё меньше.
К сожалению, с другой стороны прилавка столь же заметной гибкости не ощущается.
Страны ОПЕК, теоретически говоря, могли бы договориться и согласованно уменьшить экспорт нефти. Увы, пока они этого не делают — и, боюсь, по самой существенной из причин: не могут. Есть все основания опасаться, что дисциплина среди членов ОПЕК, и прежде никак не образцовая, за время щедрых цен истлела окончательно. Если теперь Совет ОПЕК объявит о серьёзном снижении добычи, а члены сообщества на практике добычи не сократят, рассчитывая (каждый!) стянуть сокращающееся одеяло на себя, то мир пойм ёт, что предложение нефти более вообще не регулируется. Для добывающих стран такой поворот крайне неприемлем. Именно поэтому, говорят злопыхатели, ОПЕК до сих пор и не заявил о заметном сокращении поставок. Так ли это, мы узнаем на будущей неделе: 17 декабря ОПЕК съезжается в Каире и просто обязана будет что-нибудь сказать. Но, похоже, рычагов для быстрого возврата мировых цен к хоть немного более весомым цифрам сегодня нет ни у кого.
Зато есть такие рычаги для среднесрочной перспективы.
Дело в том, что мировая цена должна обеспечивать рентабельность добычи — в том числе, из не лучших месторождений. При цене 30-40 долларов за баррель нефтяные компании по всему миру если не остановят то урежут до минимума инвестирование в разведку и добычу. Множество месторождений, где добыча высокозатратна будут консервироваться, а то и закрываться. Такое развитие событий с огромной вероятностью приведёт к дефициту нефти, — а значит, возможно, к очередному неуместно резкому колебанию цен на неё — как только мир начнёт выходить из кризиса. А такая перспектива, по существу, не радует решительно никого из мировых игроков. Поэтому уже через несколько месяцев мы наверняка станем свидетелями того, как игроки начинают нащупывать консенсус по вопросу движения цен к некоему справедливому уровню: большинство специалистов видит такой уровень где-нибудь в районе 80-100 долларов за баррель.
Нашим нефтяникам и газовикам нужно быстро определить оптимальный для российских интересов путь через эту тяжёлую ситуацию.
Просто сокращать вложения — не так-то оно будет просто. Наши нефте — и газодобывающие и транспортные мощности — или, во всяком случае, большую их часть — гораздо дороже консервировать, чем аналогичные мощности, например, на аравийском полуострове. Надо наращивать внутренний спрос, но для этого придётся серьёзно пересматривать всю систему налогообложения углеводородов. Смешно будет, если во всём огромном мире углеводороды не подешевеют только для российского пользователя.
