Главная » Финансы » Что получит россиянин за спасение олигархов

Что получит россиянин за спасение олигархов

Только сейчас, под неприятный свист падающей цены нефти Urals, можно оценить, сколь далеко от 1999 года ушла действующая модель российского государства. Появления «компенсационных» идей я тщетно ждал с конца сентября, когда в России уже перестали рассуждать про «остров стабильности», но еще не отказались от разговоров о «международном финансовом центре». Итак, государство предоставляет поддержку субъектам национальной экономики на условный один триллион рублей. Три вопроса: кому он принадлежит, что тот, кто потратит эти деньги, на них приобретет и, наконец, как он должен распорядиться со своим приобретением.

На первый взгляд, ответы 2008 года очевидны. Владелец триллиона – государство. Вкладывая деньги, оно приобретет экономическую стабильность и, как побочный эффект, некоторое количество активов – кредитов, обязательств, долей участия и акций в прямо или косвенно национализируемых компаниях и банках. Оно должно вернуть себе вложенное с минимальными потерями в случае с кредитами, а приобретенные акции и облигации продать на пике стоимости, вернув себе, скажем, триллионов пять. Это будет и справедливо, и эффективно, и не приведет к ненужному огосударствлению экономики, и пополнит общее благосостояние примерно на 4 трлн.

В 1998–1999 году на этот вопрос был и другой ответ. Люди, именуемые тогда левыми социалистами, говорили о необходимости пересмотра итогов приватизации и требовали компенсировать народу отнятое грабительскими реформами Гайдара и Чубайса. Осенью 2008 года, когда таковая «компенсация» была бы и политически более возможна, чем ранее, и несколько более справедлива, чем 10 лет назад, и максимально безболезненна, эти люди куда-то подевались.

В этой связи придется выступать в непривычной роли наследника третьего Интернационала.

Государство не владелец триллиона, а лишь его распорядитель. Приобретать на эти деньги можно что угодно, но лучше то, что в перспективе может подорожать. Право же распоряжаться активами нужно предоставить собственникам триллиона – 142 миллионам граждан России.

Говорят, на спасение экономики предполагается потратить активы Фонда национального благосостояния (ФНБ)? Прекрасно. Если иначе нельзя – тратим и еще семь раз по триллиону, если нужно, вложим в этот фонд и спасем всех гарантированно. Но перед этим паи этого воистину общенародного достояния распределим среди народа – по одной штуке на одного обладателя российского паспорта.

Популизм? Да, несомненно, и еще какой.

По некоторым подсчетам совокупный объем предоставляемой государством помощи банковской системе и промышленным предприятиям составит к концу 2009 года не менее 3,5 трлн рублей, в пересчете на душу населения – 24,4 тысячи рублей на гражданина, или около $900 по текущему курсу.

Было бы странным считать этого гражданина в меньшей степени собственником предоставляемых государством экономике денег, чем само государство. Все вице-премьеры хором говорят, что цена российских компаний на бирже не отражает их реальной стоимости, а реальную стоимость следует рассчитывать, исходя из значения индекса РТС в 2400? Так и хорошо, что сейчас индекс – 550. Не означает ли это, что пай ФНБ в перспективе лет, отделяющих нас от светлого будущего, должен будет стоить порядка $3900?

Я понимаю, что для истинного патриота эта сумма все же пока не сравнима со стоимостью двух «Волг» и не компенсирует сгоревшие вклады в Сбербанке СССР и на 2%. Но ведь уже неплохо, что в качестве компенсации за преступную приватизацию 90-х средней семье из трех человек хватит на Ford Focus в базовой комплектации. Пусть и подержанный. И заметьте: никто ни у кого ничего не отбирает, не конфискует и не национализирует. Не хотите народной помощи, так ищите деньги на стороне. Да и какая разница, например, владельцам «Вымпелкома», получат они $1,5 млрд кредита на спасение компании от ВЭБа или от фонда, принадлежащего российскому населению на паях?

Всерьез ли я? Если буквально – разумеется, нет: «дырок» у этой схемы больше, чем преимуществ.

Если же речь идет о том, за чей счет правительство России, Банк России и администрация президента России в настоящий момент планируют спасение национальной экономики, – тут двух мнений быть не может. За мой счет и за ваш тоже.

Российское государство действует от нашего имени, и действия Банка России и Минфина России мы оплачиваем налогами – помимо прочего еще и дополнительным инфляционным налогом. Я плохо понимаю, что в точности значит «справедливость», но полагаю, что прямое участие граждан в ожидаемых недурных дивидендах от распределения дефицитного на финансовых рынках товара – денег – должно находиться где-то недалеко от «справедливости» и уж точно никак не противоречит провозглашаемой государством «эффективности» помощи экономике за счет бюджета.

Я не настаиваю даже на прямом участии граждан в доходах от спасения экономики. Но, в конце концов, утверждалось, что ФНБ – это бюджетный фонд, призванный решать пенсионные проблемы. Так, по крайней мере, говорилось, когда в ФНБ переименовывался Фонд будущих поколений. Что же, если мы решили, что пенсионеры важнее пионеров, в Пенсионном фонде РФ у каждого есть теперь свой собственный счет. Не будем формалистами, превратить его из виртуального в реальный несложно: зачислим на него обязательства со стороны спасаемых в 2008–2009 годах компаний на десятки тысяч рублей на одного клиента пенсионной системы.

Государство хочет бросить в топку финансового кризиса международные резервы России? Мы очень рады. Только, знаете ли, это, вообще говоря, наши резервы, государство – это мы, а не Сбербанк, не ВЭБ, не ВТБ и тем более не ЦБ.

Да и в самой мысли превратить финансовый кризис для населения из стихийного бедствия в общенародную беспроигрышную лотерею есть требуемый от безумной идеи метафизический пафос.

Кроме того, есть у меня, признаюсь, и задняя мысль. Классики любой экономической школы признают периодические кризисы и обвалы свойством нынешней модели рыночной экономики. Это даже на руку: за последние 20 лет лично я видел три полноценных кризиса и не менее восьми менее крупных, и все они требовали вливания госсредств в экономику. Государство собирается таким образом спасать экономику каждые пять лет?

Я был бы не прочь зарабатывать $1000–1500 на каждом кризисе – авось к концу жизни они позволят мне пару лет оплачивать кефир и гречку по любым ценам.

И уж государство как посредник в закупке этих товаров мне даром не сдалось. Кроме того, есть шанс, что на девятом-десятом кризисе государству надоест эта карусель национализаций-приватизаций и оно задумается, что не так в общепринятой финансовой модели. А значит, есть и некоторая вероятность увидеть своими глазами победу сил разума над силами добра.

Но это микроуровень, частные интересы. А на макроуровне идея перманентного пересмотра итогов приватизации как завершения стадии кредитной экспансии выглядит не более глупо и не более безумно, нежели мысль о том, что экономические кризисы вызваны не ведомыми науке надмирными силами. В этом смысле американская идея компенсировать налогоплательщику в будущем $700 млрд, потраченные на «план Полсона», немногим лучше российской идеи предоставлять стабилизационные кредиты по ставке ниже уровня инфляции. С удовольствием окажу любому из списка Forbes материальную помощь за счет своего государства. Но дорога ложка к обеду: что я за это буду иметь?

Эх, появись сейчас на горизонте социалист образца 1999 года и спроси это с высокой трибуны – я бы поверил, что Ленин и сейчас живее всех живых. Но нет ни броневика, ни вечнозеленого Ульянова.

Не надо ждать, что мировой финансовый кризис приведет к новому распространению идей социализма в мировой экономике, – ничего истинно левого в антикризисных идеях правительства в России, как и во всем мире, нет.

Но в мире достаточно места для глупости и за пределами социалистической доктрины. Чем госкапитализм лучше социализма? Результаты, по крайней мере, сходны.

Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показанОбязательные для заполнения поля помечены *

*

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.

x

Check Also

Вал российского зерна ведёт к снижению мировых цен вдвое от пиковых значений

Россия уверенно закрепляет свои доминирующие позиции на рынке пшеницы, сообщает Bloomberg.