Взрывоопасные расходы: реконструкция опасных шахт обойдется в существенную сумму

Закрытие старых, убыточных шахт в угольных регионах России может привести к безработице и выпадающим доходам местных бюджетов. При этом ликвидация каждой из них потребует до 1,5 млрд рублей вложений, переселения людей и решения вопроса с обеспечением пайковым углем бывших работников. Представители отрасли рассказали ТАСС, как крупнейший шахтерский регион РФ решил вопросы с закрытием неэффективных предприятий, какие проблемы возникают при их ликвидации и что будет с опасными шахтами России, где из-за геологических условий наиболее вероятны происшествия.

Безопасная добыча потребует денег

Список опасных шахт, составленный комиссией при Минэнерго РФ, был сформирован после специального совещания в Новокузнецке в конце 2016 года. В него вошли 12 объектов в трех регионах РФ.

«Это все шахты Воркуты, одна шахта в Ростовской области и все остальные в Кузбассе. Предприятия входят в «Северсталь», «Мечел, «Евраз» и другие компании. На всех этих шахтах работает около 15-16 тысяч человек», — рассказал ТАСС председатель Российского независимого профсоюза работников угольной промышленности (Росуглепроф) Иван Мохначук.

По его словам, в числе критериев, по которым оценивались предприятия — повышенное выделение метана, вероятность горных ударов и самовозгорания угля, глубина залегания пластов и другие. Попавшим в список организациям не грозит закрытие, но им предстоит внедрить дополнительные меры для повышения безопасности, исходя из рекомендаций Ростехнадзора, военизированных горноспасательных частей и Минэнерго РФ.

«Оценивались затраты, они составляют от нескольких сотен миллионов рублей до двух миллиардов и даже более по отдельным шахтам», — добавил Мохначук.

Как уточнил ТАСС технический директор компании «Воркутауголь» Денис Пайкин, после анализа, проведенного экспертной группой, коэффициенты опасности шахт «Воркутинская», «Комсомольская» и «Заполярная» были снижены до категории «средняя степень опасности». «Воргашорская» в перечень особо опасных предприятий не входила. «Тем не менее, инвестиции «Воркутауголь» в промышленную безопасность и охрану труда растут год от года. За 2016-2017 годы компания потратит на эти цели более 4,5 млрд рублей», — рассказал Пайкин

Закрывать шахты не потребуется

Предприятия, попавшие в перечень, будут на контроле Минэнерго РФ, надзорных органов и профсоюзов. «Шахты сегодня работают, они эффективны, но, чтобы на опережение сработать по предотвращению возможных инцидентов, необходимо вкладывать дополнительные средства», — сообщил Мохначук.

По его мнению, сегодня нет необходимости разрабатывать какую-то новую программу реструктуризации угольной отрасли с целью закрытия шахт. «Что касается шахт в Киселевске, Прокопьевске, Анжеро-Судженске (шахтерские города в Кузбассе — прим. ТАСС), по ним нет проблемы, они, действительно, были выведены, прежде всего, в силу экономических показателей и безопасности труда», — добавил он.

По словам заместителя губернатора по топливно-энергетическому комплексу и экологии Кемеровской области Евгения Хлебунова, с 2009 года в регионе прекратили добычу 15 шахт. «В большинстве случаев их ликвидация обусловлена сложными горно-геологическими условиями, высокой газоносностью разрабатываемых угольных пластов. Это те шахты, которые отличались высокой степенью потенциальной опасности, аварийностью и травматизмом. Предприятия были убыточны, поэтому собственниками приняты решения об их ликвидации», — сказал он корр. ТАСС.

Когда модернизация не оправдана

Закрытием пяти из 15 шахт, остановивших добычу за последние восемь лет в Кузбассе, занимается холдинг «Сибирский деловой союз» (СДС). В беседе с ТАСС президент компании Михаил Федяев пояснил, что решение о приостановке добычи и последующей ликвидации предприятий было вопросом времени.

«Вот возьмите старый, дореволюционный автомобиль, хоть как его ремонтируй, ездить наравне с современными машинами он не сможет. Также шахта, которая была построена в 1930-е годы, она соответствовала нормам безопасности для 30-х годов. Сегодня этой шахте уже 80 лет, а срок ее службы был проектом определен в 50 лет. Надо понимать, что износ уже не 100, а 200%», — сказал он.

По его словам, проводить модернизацию старых шахт технически невозможно, при этом добыча угля на них часто приостанавливалась. «На шахте «Зиминка» мы 5 лет переходили на новый горизонт, денег потратили 1,5-2 млрд. Тогда казалось, что еще 10-15 лет шахта будет работать, но горизонта, на который так все надеялись, в одночасье не стало: произошел взрыв, пожар, полшахты закрыли, вторая половина жить уже не могла», — сказал Федяев.

В поисках новой работы

Ликвидация шахты — достаточно длительная процедура, она занимает от трех до пяти лет и требует решения целого ряда вопросов. Во-первых, трудоустройство работников. По словам Хлебунова, на 15 шахтах работали 12 тысяч человек. «Работникам было предложено трудоустроиться на другие угольные предприятия или, например, пройти переобучение по новым специальностям», — уточнил он.

В Прокопьевске СДС открыл Центр подготовки кадров. «Сказать, что все испытывали удовольствие от переобучения, нельзя: молодые — да, им больше хотелось видеть небо надо головой, чем работать в шахте, люди в возрасте — им сложнее было, но все понимали, что работать безопасно уже невозможно», — добавил Федяев.

Новые кадры потребовались вагоноремонтному заводу, построенному холдингом. Здесь из тысячи работающих — половина бывшие шахтеры. Предлагали трудоустройство и в других городах, вплоть до Московской области. «Мы построили в городе Кашира, 120 км от Москвы, вагоноремонтный завод и тоже немалое количество семей туда перевезли, и они до сих пор там работают. Бывшие работники шахт работают у нас и на «Кемеровском Азоте», и на Кемеровском ДСК, и на угольных предприятиях», — отметил он.

Жителям — дома и уголь

Другая проблема — переселение жителей. Только в Прокопьевске это около четырех тысяч домов. «У нас были обязательства только по шахтам. Государство взяло на себя обязательство по переселению этих людей, но процесс идет очень медленно и очень слабо финансируется», — пояснил президент «Сибирского делового союза». Проблема в перспективе может возникнуть и в том, что без переселения невозможно провести должным образом рекультивацию этой территории, убрать ветхое жилье. «Мы надеемся, что в перспективе 3-5 лет государство ускоренными темпами будет финансировать эту программу», — сказал Федяев.

Остается нерешенным вопрос и с обеспечением пайковым углем бывших шахтеров и пенсионеров, которые были уволены с прекративших добычу шахт. По словам Мохначука, таких шахтеров по России — около 30 тысяч. На предоставление пайкового угля требуется около 1 млрд рублей в год. Сейчас решение этой проблемы легло на плечи регионов и, по словам председателя Росуглепрофа, губернаторы Ростовской и Кемеровской областей «выкручиваются за счет других работодателей, за счет всевозможных благотворительных фондов».

Экологическая угроза

Кроме того, существует и экологическая угроза при несвоевременной ликвидации брошенных шахт. «Построенные в прошлом веке водоотливные комплексы и другие защитные объекты брошенных, недействующих сейчас на грани разрушения ввиду невозможности местных бюджетов их содержать», — сообщил ТАСС депутат Госдумы Максим Щаблыкин.

По его словам, в Ростовской области ликвидация таких предприятий легла на муниципалитеты, которые «даже приблизительно не обладают необходимыми объемами средств для проведения работ». «В программе государственного учреждения реструктуризации шахт заложено всего около 2,9 млрд рублей на всю Россию, при том, что в среднем стоимость консервации одной шахты составляет порядка 1 млрд рублей. Только для нашего региона требуется куда большая сумма. Считаю, что обсуждать данную тему необходимо на самом высоком уровне. Надо принимать срочные меры», — отметил Щаблыкин.

Аукционы не окупили затрат

Одним из главных вопросов, связанных с закрытием старых шахт, остается финансирование. Затраты на одно предприятие оцениваются в 1-1,5 млрд рублей. В 2013 году предлагалось изменить подход к проведению аукционов на новые участки угледобычи. Планировалось, что компании, которые возьмутся за закрытие убыточных шахт и решение проблем трудовых коллективов, смогут получить по более выгодным условиям новые месторождения. Однако, как признаются угольщики, эти ожидание не оправдались.

«Начнем с того, что, когда все это начали проводить, начался глубокий, затяжной кризис в отрасли, и от того, что у тебя добавилось еще одно месторождение и где-то под землей есть уголь, но у тебя сегодня нет проекта, нет возможности вести добычу легче не становилось. А главное — вообще нет денег, чтобы развивать месторождение, — рассказал Федяев. — Цены на уголь падали четыре года подряд, и прошло только полгода с того момент, как они стали подниматься вверх».

Поэтому, по его словам, по тем месторождениям, которые были получены, обязательства остались, только никакой дополнительной прибыли оттуда не пришло. «Кроме того, нам эти месторождения даром никто не дал, мы их купили по рыночной стоимости на аукционе», — подчеркнул Федотов.

По его мнению, если компания занимается таким, по сути, социальным проектом, то необходима определенная поддержка, например в части привлечения банковских кредитов. «Эти затраты не являются аргументом для банков, когда ты приходишь просить рефинансирования. То, что ты выполняешь социальные программы — тебе это никто в зачет не ставит. Мы считаем, что если мы несем такую соцнагрузку, то какое-то снижение и в процентных ставках должно быть», — полагает руководитель СДС.

Новые предприятия сохранили бюджет

Помимо затрат, которые несет ликвидатор, закрытие шахт — это также потери для бюджета. Однако, как пояснил ТАСС замгубернатора Кузбасса Хлебунов, открытие новых производств позволило региону с лихвой восполнить нишу прежних предприятий. С 2000 года в регионе всего было закрыто 30 угольных предприятий, а построено 55 шахт и разрезов, где было создано 36,8 тыс. профильных рабочих мест.

«С 2000 года добыча угля в Кузбассе выросла — с 115 до 227 млн тонн. За счет действующих и новых предприятий угольные компании остаются одним из основных налогоплательщиков региона. Так, за последние пять лет в бюджет области от работы предприятий, осуществляющих вид экономической деятельности «добыча топливно-энергетических полезных ископаемых», ежегодно поступает более 23 млрд рублей», — добавил он.

По его словам, углепром Кузбасса развивается стабильно. Аналогичное мнение высказал и председатель Росуглепрофа: «Ситуация стабильная, устойчивая, перспективная. Есть большой задел: по прошлом году добыли практически на 12 млн тонн угля больше, чем в 2015-м. С финансовой точки зрения год более удачный, чем 2015. Этот год также идем с опережением», — отметил Мохначук.