Американская ошибка мирового масштаба

Алан Гринспен, бывший глава Федеральной резервной системы США, заявил 23 октября, что финансовый кризис превзошел все его ожидания и признал, что совершил ошибку, думая, что банки смогут самостоятельно защитить себя от хаоса на финансовых рынках. Оказывается, банки вовсе не горели желанием самим справляться со всеми трудностями. Но как же неолиберальная доктрина, ставшая почти тридцать лет назад основой «рейганомики» и «тэтчеризма» в США и Великобритании, а с 90-х годов — едва ли не панацеей для большинства? Два слова об этой концепции и о том, как она успешно проваливается у нас на глазах.

Основными положениями неолиберализма принято считать, что рынок как наиболее эффективная форма хозяйствования создает наилучшие условия для экономического роста. Отсюда второй принцип — свобода субъектов экономической деятельности. Государство должно сознательно ограничить свое вмешательство в экономику пассивным регулированием — обеспечивать условия для конкуренции и осуществлять контроль там, где отсутствуют эти условия. Благодаря этому и достигается экономический рост. Об отказе от государственного регулирования вообще речь, как видим, не идет, но эффективным оно считается лишь в том случае, если не препятствует свободе экономической деятельности, либо восстанавливает ее.

А если свобода экономической деятельности в условиях неблагоприятной финансовой конъюнктуры ставит компании на грань гибели, что и произошло в реальности? Еще в феврале 2008 года под контроль правительства Великобритании перешёл ипотечный банк Northern Rock Plc, пострадавший от резкого падения цен на жилье и ухудшения ситуации на финансовом рынке. Тогда, по сообщениям в прессе, это «шокировало» других претендентов на его покупку, «взбесило» акционеров, у которых «украли» их активы, и навредило репутации Британии как финансового центра. Однако когда в конце сентября в Великобритании была национализирован банк Bradford & Bingley, из которого вкладчики изъяли за несколько последних дней десятки миллионов фунтов стерлингов, реакция была уже иной. Британские банки напрямую просили правительство своей страны оказать им поддержку. В частности, обсуждался вариант создания управляемого правительством банка, куда будут переданы ценные бумаги, обеспеченные ипотечными активами и обесценившиеся после падения американского ипотечного рынка.

Тем временем Бельгия, Нидерланды и Люксембург приняли решение о частичной национализации финансовой группы Fortis, пострадавшей от кризиса. Не отстала и Германия – первой там получила государственную поддержку группа Hypo Real Estate. А правительство Исландии приобрело 75% акций крупнейшего банка страны Glitnir Bank.

В октябре приключения продолжились. В середине месяца президент США Джордж Буш заявил, что правительство США начнёт скупку пакетов привилегированных акций американских банков на сумму до 250 млрд. долларов. На частичную национализацию, таким образом, пущено больше трети всех средств, выделенных властями США на санацию финансовой системы страны. Сам глава министерства финансов США Генри Полсон высказал мысль, что в рыночных условиях вывести из кризиса банковскую отрасль не получится. А ключевые европейские страны осуществили частичную национализацию крупнейших банков и ввели государственные гарантии по частным вкладам и межбанковским кредитам, чтобы вернуть доверие к рынку.

Все эти ситуации объединяет одно: не хищное государство стремится национализировать банковский сектор, а наоборот – компании готовы перейти под государственное крыло, и причем сами об этом просят. Это происходит даже в Великобритании, славящейся особенной либеральностью банковской системы.

В рамках неолиберальной доктрины экономическая жизнь напоминает поведение подростков, свысока отзывающихся о родителях; однако стоит замаячить на горизонте какой-нибудь опасности – как старшее поколение мгновенно призывается на помощь, и все разговоры о «самодостаточности» забываются, пока опасность не минует. Пора, впрочем, «повзрослеть», и в Европе это понимают. Понимают ли это в США – сказать трудно, поскольку американский президент заявил о прежней приверженности принципам свободной торговли. Так или иначе, но в ноябре в Вашингтоне состоится саммит «большой двадцатки», посвященный обсуждению проблем, связанных с финансовым кризисом, и Москва разрабатывает для этого саммита пакет мер по реструктуризации мировой финансовой системы. Озвучит его президент РФ Дмитрий Медведев, в связи с чем детали пока не разглашаются, но по предварительным данным, речь пойдет о перспективах национального регулирования. В этом случае мы, вероятно, будем присутствовать при выработке качественно новой экономической доктрины, более адекватной мировым процессам.