Россия. Куда идут нефтедоллары

Осенью 2007 г. впервые за долгое время разговоры об угрозе нарастающей инфляции стали в России выходить на первый план. Казалось бы, эта проблема давно должна была уйти в прошлое. Печальные уроки 90-х гг. многому нас научили, и в элитах сформировался негласный консенсус, согласно которому денежная эмиссия считается весьма опасным инструментом макроэкономического регулирования, а потому «печатный станок» следует держать под жестким контролем. Более того, ни главу Минфина Алексея Кудрина, ни главу Центробанка Сергея Игнатьева никак не отнесешь к числу популистов, желающих выбросить на рынок побольше рублей. И тем не менее, наметившаяся еще в конце прошлого десятилетия тенденция снижения темпов инфляции вдруг сошла на нет.

Зимой в России только и разговоров было, что о росте цен. Ведущие политики с жесткими нотками в голосе требовали от подчиненных остановить инфляцию. В научных кругах искали объективные объяснения данного процесса, все чаще кивая на мировой рынок продовольствия и вводя в оборот новое словечко «агфляция». А оппозиция указывала на то, что в ценах и тарифах все чаще «сидят» огромные взятки чиновникам, причем происходит это при полном попустительстве правоохранительных и антимонопольных органов.

Весна не принесла облегчения. Ни один царедворец из кремлевской администрации не может сказать что-нибудь типа «зима тревоги нашей позади, к нам с солнцем Йорка (нового президента Медведева?) лето возвратилось ». Независимая (в отличие от российских официальных структур) ОЭСР прогнозирует на текущий год для России рост цен в размере 13%, тогда как в 2007 г. он составил 11,9%.

Корни сегодняшней инфляции прорастают не из отдельных ошибок государственной экономической политики и даже не из ситуации, сложившейся на мировом рынке (хотя все это, конечно, важно). Ростом цен в России обернулся рост богатств. Постепенно на первый план выходит понимание того факта, что инфляцией мы расплачиваемся за большие доходы от продажи нефти и газа, а также за тот приток иностранного капитала, который наметился в связи с формированием стабильного и перспективного российского товарного рынка.

Недавно можно было еще делать вид, что нефть и газ приносят выгоду лишь олигархам, тогда как российский народ в целом по-прежнему живет бедно. Сегодня на фоне растущих цен (в том числе на товары широкого потребления) подобный вывод представляется крайне ошибочным. Существуют механизмы, посредством которых нефтедоллары расползаются по всей стране и серьезно меняют макроэкономическую ситуацию. Инфляция же является одним из важнейших индикаторов, свидетельствующих (даже при возможном недоверии к официальной статистике, постоянно рапортующей о росте реальных доходов населения) о том, что в России сегодня формируется единый фронт получателей нефтяной ренты, включающий в себя миллионы людей — от олигархов до уборщиц.

Что же происходит с нефтедолларами в России, и как их приток связан с ростом инфляции? Дело в том, что значительную часть приходящей на российский рынок иностранной валюты Центробанк скупает ради пополнения своих международных резервов. Покупка эта осуществляется на те рубли, которые эмитируются (в просторечии: «печатаются») специально для данной цели. Иначе говоря, чем большую величину составляют доходы от продажи наших ресурсов на мировом рынке, тем больше новых денег приходится «делать» Центробанку. Таким образом, получается, что, несмотря на сложившийся консенсус относительно опасности значительной денежной эмиссии, ЦБ постоянно продолжает прибегать к услугам «печатного станка».

А может ли он этого не делать? Может. Однако данный случай ярко демонстрирует, что в экономике не бывает однозначно правильных и однозначно неправильных решений. Каждое имеет свою оборотную сторону. В частности, если Центробанк не будет скупать валюту для пополнения своих международных резервов, давление большой массы долларов на российском рынке приведет к росту рубля, становящегося в такой ситуации «дефицитным».

С точки зрения простого гражданина России, подобная перспектива, естественно, выглядит неплохо. Мы становимся богаче, можем больше покупать импортных товаров, чаще путешествовать за границей, останавливаться в лучших отелях и обедать в дорогих ресторанах. Однако с точки зрения российского товаропроизводителя, такое богатство – страшное зло. Дорогой рубль делает более дорогими (в сравнении с импортом) и производимые нами товары. Если Центробанк не удержит своими действиями доллар от падения, многие российские предприятия потеряют конкурентоспособность и прекратят свое существование. А вместе с ними исчезнут и многие рабочие места. Сократится рост ВВП, появятся кризисные зоны. Неожиданно обнаружившееся богатство россиян в долгосрочной перспективе обернется бедностью.

Все вышесказанное, впрочем, не означает, что политика Центробанка – единственно правильная. В конце концов, дорогой рубль стимулировал бы рост производительности труда на российских предприятиях. Не все они закрылись бы, многие вынуждены были бы приспособиться к условиям жесткой конкуренции. Однако данную проблему мы сейчас затрагивать не будем. Ограничимся пониманием той логики, которой следует ведомство Сергея Игнатьева.

Итак, скупая нефтедоллары, Центробанк в большом количестве эмитирует рубли. Если после девальвации 1998 г. международные резервы России составляли $ 12 млрд., то в момент, когда пишется эта статья, они достигли $ 550 млрд. Куда же разошлись рубли, на которые эта валюта была скуплена?

Часть денег изымается государством посредством налогообложения. Причем российская фискальная система построена таким образом, что значительный упор делается именно на взимание разного рода платежей с тех, кто имеет отношение к природным ресурсам и продуктам их переработки. Во-первых, существует специальный налог на добычу полезных ископаемых. Во-вторых, тем, кто вывозит продукцию за рубеж, приходится платить экспортные таможенные пошлины. Наконец, в-третьих, государство взимает акциз, которым облагается бензин.

Уходящие в бюджет деньги растекаются по всей стране. Во многом именно они формируют инфляцию на потребительском рынке. Рост цен означает, что российская экономика перегрета, что она в существующих условиях она не способна удовлетворить столь быстро растущий спрос на товары: начиная от простой, относительно дешевой колбасы и заканчивая стройматериалами, используемыми для возведения домов с дорогостоящими квартирами.

Объективные факторы (например, удорожание товаров на мировом рынке продовольствия) составляют лишь часть причин, из-за которых все это происходит. Ведь есть и субъективные причины того, что российская экономика не может переварить всех этих денег. Например, в России очень трудно открыть свой бизнес, этот процесс сопровождается чудовищными бюрократическими препонами и значительными взятками. Поэтому между моментом возрастания платежеспособного спроса и моментом, когда экономика худо-бедно начинает на него откликаться, проходит много времени. За это время неудовлетворенный спрос оборачивается ростом цен. Бюрократизация не проходит безболезненно для обывателя. Каждый день переплачивая в магазине при покупке товаров, он фактически делится своими доходами не только со вздувающим цены продавцом, но и с тем чиновником, который своей жадностью тормозит рост предложения.

Помимо бюджетных денег большую роль на потребительском рынке играют и те средства, которые попадают в карманы людей, работающих в добывающем секторе экономики, а также тех, которые обслуживают спрос, создаваемый этим сектором. Не следует думать, будто за нефть и газ получают зарплату лишь бурильщики, работающие в отдаленных уголках Западной Сибири.

Гиганты российского энергетического бизнеса постоянно расширяют занятость в крупных городах. Они все больше средств вкладывают в работу с финансами, в маркетинг, в пиар, в непрофильные виды деятельности (от строительства до спорта и масс-медиа). Они нанимают целые охранные подразделения, оплачивают консалтинговые услуги, приобретают разного рода технику, возводят офисы. Люди, работающие в этих офисах, в свою очередь обзаводятся автомобилями и квартирами, кладут деньги в банки. Рост банковских депозитов позволяет расширять программы кредитования, что, в свою очередь, стимулирует спрос на машины, недвижимость, обеды в бистро и ресторанах, дорогостоящие медицинские и образовательные услуги. Ну и, естественно, те, кто эти услуги оказывает, тоже включаются в массовую гонку за продуктами, предлагаемым россиянам обществом всеобщего потребления.

Объективным показателем того, насколько широко растекаются нефтедоллары по стране (или, по крайней мере, по крупным городам), может служить не только инфляция, но и, скажем, образование пробок на дорогах. С каждым годом проехать по Москве или Петербургу становится все труднее. Кто-то вкладывает свою часть «нефтедолларового пирога» в новенький Мерседес, а кто-то в подержанный Опель, но в целом масштабы потребления, бесспорно, возрастают.

Описанная выше картина характерна в целом для любой страны, имеющей большие доходы от эксплуатации природных ресурсов. Выгоду получают, как те, кто в той или иной форме обслуживают высокодоходный бизнес, так и те, кто имеет долю через посредство государства. Но есть у России и своя специфическая часть приобретателей выгоды, связанная с широко распространенной коррупцией. Или, если быть точным, эта специфическая часть имеется не только у России, но и у многих других богатых ресурсами стран третьего мира – Венесуэлы, Нигерии, Саудовской Аравии, Туркменистана и т.д.

После начала широко известного дела Ходорковского (2003 г.) российский бизнес (особенно нефтяной) стал хорошо осознавать необходимость делиться своими доходами с теми, кто может от имени государства создать ему серьезные проблемы. Среди рентополучателей теперь оказываются не только чиновники, от которых зависит развитие бизнеса (как в 90-е гг.). Сегодня к их числу присоединились многочисленные работающие на государство лица, которые не принимают решений, выгодных компаниям, но могут легко принимать решения, способные эти компании погубить. Среди них – фискальные чиновники, таможенники, офицеры силовых служб, следователи, сотрудники, следящие за безопасностью дорожного движения, борцы против распространения наркотиков, люди, которым поручено охранять природу, предотвращать пожары и бороться с возникновением эпидемий и т.д. Один лишь список тех, кто может придти, пригрозить и потребовать свою долю «нефтедолларового пирога», уже поражает своей длиной.

А у каждого из лиц этого списка есть семьи. Все они также выносят собранные с производителей деньги на товарный рынок и включаются во всеобщую потребительскую гонку, способствующую перераспределению нефтедолларов в самые разные, порой, чрезвычайно далекие от Западной Сибири регионы и отрасли. Некоторые наблюдатели отмечают сегодня, что самые богатые особняки в элитных зонах Подмосковья строят не бизнесмены, а государственные служащие, особенно из числа работников силовых структур.

Впрочем, так называемых олигархов тоже никак не стоит списывать со счетов при учете того, куда идут нефтедоллары. За последние годы их капиталы резко возросли, о чем свидетельствует, например, регулярно составляемый список миллиардеров журнала «Форбс». Но в целом распределение нефтяных денег лицами из этого списка ни в коей мере не исчерпывается.

Чем больше будет оседать денег в России (особенно при растущих ценах на нефть), тем выше (при прочих равных) будет инфляция. Один из возможных способов ее торможения – «выталкивание» денег наружу. Андрей Илларионов – бывший советник Владимира Путина по экономике – давно уже рекомендовал активно расплачиваться по старым внешним долгам. В целом Россия это делает, но потребность в такого рода расходах небезгранична. Поэтому сегодня все большую популярность приобретает другая идея – покупка зарубежных активов. Сенат США уже озаботился проблемой проникновения российских денег в Америку. И это не случайно. Скорее всего, в ближайшие годы данная проблема по объективным обстоятельствам будет становиться все более актуальной.