Банки в Украине Всё о финансах и экономики
По сути, сегодня в Иране московские энергетики осуществляют иракский сценарий.
Глава Газпрома Алексей Миллер по итогам переговоров в Иране подписал меморандум о взаимопонимании с министром нефти Ирана Голямхоссейном Нозари и главой Национальной иранской нефтяной компании (NIOC) Сейфаллой Джашн Сазом. Пока что о конкретных договоренностях между российскими и иранскими газовиками речь не идет, но то, что для Миллера это серьезный визит, можно понять хотя бы по встрече председателя правления «Газпрома» с иранским президентом Махмудом Ахмадинеджадом.
Миллер приехал в Тегеран вскоре после того, как французская нефтегазовая компания Total объявила, что выходит из проекта по разработке месторождения «Южный Парс» в Иране и прекращает инвестиции в экономику страны по причине политических рисков. Ранее от участия в проекте уже отказались британо-нидерландская Royal Dutch Shell и испанская Repsol. Так что иранцам просто необходимо было искать партнера, а «Газпром» был не прочь подсобить. Стороны утверждают, что «Газпром» будет участвовать в разработке месторождения «Южный Парс» и нефтяного месторождения «Северный Азадеган», транспортировке нефти из Каспийского региона в Оманский залив по маршруту Нека-Джаск (иранские города, расположенные на Каспии и Оманском заливе) и совместном строительстве нефтеочистительного завода на севере Ирана.
По сути, сегодня в Иране московские энергетики осуществляют иракский сценарий. Когда крупнейшие западные компании отказались от сотрудничества с Саддамом Хусейном, «Лукойл» подписал с руководством Ирака соглашение об участии в освоении нефтяного месторождения «Западная Курна-2». На вопросы о том, какой смысл в документе, который сможет быть осуществлен только после снятия санкций с Багдада, нефтяники не отвечали. И не мудрено. Уже вскоре стало ясно, что их основной тактикой стало выжидание – в Москве рассчитывали, что после стабилизации ситуации в отношениях Багдада с Западом знаменитое месторождение упадет к ногам Вагита Алекперова, как наливное яблочко. В то же время Саддам всерьез считал, что подписав с Россией столь серьезное соглашение, он побудит Москву выйти из режима санкций в одностороннем порядке и заняться нефтью. То есть обе стороны жили в мире несбывающихся политических иллюзий – в результате иракский президент оказался без российской поддержки, а «Лукойл» — без иракского месторождения.
Нечто подобное может произойти и сейчас. Подписав с иранской стороной соглашение о намерениях – причем о намерениях блестящих – «Газпром» просто будет выжидать, чем завершится конфликт Ирана с Западом, рассчитывая, что по завершении этого конфликта иранское месторождение упадет к ногам Алексея Миллера как наливное яблочко. Тем более, что как Ирак в кризисной ситуации не был конкурентом российским нефтяникам, так Иран пока что не является конкурентом российским газовикам – при всем количестве разведанных запасов пока что реально добываемого в стране газа хватает исключительно на то, чтобы с трудом покрыть собственные потребности – не случайно Ирану приходится ввозить небольшое количество газа из соседней Туркмении. А в Тегеране, между тем, будут убеждены, что столь серьезные обещания должны будут заставить Москву более активно выступать на иранской стороне в очередной принципиальной ситуации и когда Иран произведет испытания какой-нибудь новой ракеты, в России объяснят, что ничего в этом плохого нет. То есть опять начинается жизнь в мире несбыточных иллюзий, способных завершиться «по-иракски» — Иран рискует оказаться без российской поддержки, а «Газпром» — без иранского месторождения. Но при этом, если предположить, что иранцам действительно удастся выпутаться из сложившейся вокруг их страны ситуации без единого выстрела и вновь привлечь западных инвесторов, они вновь пригласят к себе и Total, и Royal Dutch Shell и Repsol и подпишут с ними новые соглашения. А «Газпром» поблагодарят. За сочувствие.
