Слабый рубль и дешевая нефть: будем ли мы все еще восхищаться Путиным?

На протяжении восьми последних лет, пока Владимир Путин сосредоточивал в своих руках власть, русские чаще всего дружно пожимали в ответ плечами, как бы говоря: «Ладно, давай, контролируй все — лишь бы у нас были новые машины, заполненные товарами супермаркеты, твердый рубль и дешевый отдых под турецким солнцем».

Но сейчас мировой финансовый кризис внезапно заканчивает вызванный ростом нефтяных цен бум российской экономики, и неписаный контракт между Путиным и его народом вдруг начинает вызывать сомнения. Вопросы сегодня звучат повсюду: в газетных статьях, среди политологов, даже в кремлевских кругах. Будут ли русские точно так же восхищаться Путиным сейчас, когда нефть стоит 40 долларов за баррель, а не 140 как раньше? И если российская экономика начнет серьезно спотыкаться, не получится ли так, что путинская система жесткой личной власти превратится в ловушку для него самого? Сможет ли она успокоить раздраженное общество, сможет ли Путин избежать обвинений в случившемся?

«Мы говорим об отсутствии демократии в России, но мне нравится собственная формула для страны, которая звучит как „авторитаризм с согласия того, кем правят“, — говорит директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин, — и это согласие может исчезнуть».

«Нынешние правители знают, что Каспарову их не свергнуть, — сказал Тренин, имея в виду бывшего чемпиона мира по шахматам Гарри Каспарова, чьи политические претензии и требования к Путину кажутся этаким донкихотством, — но если трудящиеся России решат, что им это надоело, то наступит конец. Так было с Горбачевым, так едва не произошло с Ельциным».

Мало кто прогнозирует низвержение Путина в ближайшее время, особенно принимая во внимание то, насколько методично тот расшатывал оппозицию. Многие россияне верят, что это он спас их от невзгод и страданий 90-х, а опросы общественного мнения показывают, что популярность Путина по-прежнему очень высока.

Но те же самые опросы демонстрируют, что показатели его популярности все же немного снижаются на фоне других, более мрачных показателей. Уровень безработицы безудержно растет, банки терпят неудачу за неудачей, а рубль падает столь быстро, что русские снова стали хранить свои деньги дома в долларах. Время от времени возникают внезапные протесты, поскольку некоторые заводы закрываются или сокращают производство.

Пока что Кремль в отчаянии тратит сотни миллиардов долларов из своих созданных в благополучные времена запасов, все время пытаясь не допустить сравнений с экономическим крахом 1998 года, когда правительство Бориса Ельцина оказалось не в состоянии расплачиваться по долгам, и возник дефолт. Нынешний премьер-министр и бывший президент Путин, а также его протеже президент Дмитрий Медведев пытаются заверить общество, что решают его болезненные проблемы. Однако правительство при Путине стало настолько централизованным и настолько невосприимчивым к критике, что становится неясно, сможет ли оно умело реагировать на рост недовольства.

Государственные чиновники всех уровней не привыкли к соперничеству и конкуренции на выборах, не говоря уже о получении поддержки общества или о попытках ощутить настроения и понять чаяния простых людей.

Парламент, по сути дела, стал инструментом Кремля, а Путин покончил с избранием региональных губернаторов, которые сегодня назначаются президентом. Эта структура известна здесь под названием вертикали власти. Решения рождаются на самом верху, а затем спускаются вниз — в региональные, а в конечном итоге, в местные органы управления.

Александр Аузан — экономист и член ученого совета созданного президентом Медведевым исследовательского института. Он говорит, что в системе Путина «нет обратной связи между властью и народом, которая обычно осуществляется через парламент, некоммерческие организации и прочие структуры. Связь с народом осуществляется в основном через телевидение. А в условиях кризиса это больше не работает».

Иными словами, если народ чувствует, что власть не реагирует на его жалобы, он может решить, что единственный выход для него — массовые протесты.

Один из социологов, Евгений Гонтмахер, в конце прошлого года наделал шума в политических кругах, когда исследовал данную тему в своей статье в газете «Ведомости», которую он озаглавил так — «Сценарий: Новочеркасск-2009».

Он описал, как могут возникнуть беспорядки в промышленных городах, зависящих от единственного градообразующего предприятия, если такое предприятие закроется. (Новочеркасск именно такой город. В советские времена перебои с продуктами питания вызвали там массовые беспорядки, которые были жестоко подавлены властью.)

Согласно этому сценарию, взирающие на Москву местные власти будут бездействовать либо запаникуют перед лицом спонтанных протестов, и ситуация быстро усугубится.

«Вертикальная система власти негибкая, — сказал Гонтмахер в интервью, — бюрократы, они даже по самым мелким вопросам ждут реакции из Москвы, прежде чем принимать решения. А это очень опасно для Путина».

Реакция властей на данную статью демонстрирует, насколько неуверенно ведут себя власти, не знающие, как решать финансовые проблемы страны — закручиванием гаек или снятием напряженности. Сначала кремлевские официальные лица поблагодарили Гонтмахера. Затем регулирующие органы федеральных СМИ предупредили газету «Ведомости», что статья эта может быть расценена как «попытка подстрекательства к экстремистской деятельности».

Путин, похоже, загнал себя в политический тупик, создав тандем руководства вместе с Медведевым. (Поскольку Путин не мог баллотироваться в президенты на третий срок подряд, он назвал своим преемником Медведева, а Медведев затем назначил его премьер-министром.)

Путин по-прежнему считается верховным руководителем страны, однако, согласившись на должность премьера, он невольно стал этаким «козлом отпущения в режиме ожидания». Российским премьер-министрам такая роль доставалась традиционно. Президент Ельцин во время дефолта 1998 года не раз менял своих премьеров.

Пока же Путин делает козлом отпущения Соединенные Штаты, заявляя, что именно они являются главным виновником российского кризиса, но отнюдь не чрезмерная зависимость России от экспорта полезных ископаемых.

На прошлой неделе, когда лидеры российской оппозиции планировали проведение митингов протеста в связи с кризисом, Путин был на Всемирном экономическом форуме в швейцарском Давосе.

Свой основной доклад он начал такими словами: «Последние месяцы практически любое выступление на тему кризиса начинается с развернутой критики того, что происходило в Соединенных Штатах. Я не намерен сейчас углубляться в эту тему». Но затем он именно это и сделал.