Российский Фонд национального благосостояния нервирует Запад

США и Европа настороженно относятся к тому, что Кремль смешивает политику с бизнесом Уже несколько месяцев министр финансов РФ Алексей Кудрин колесит по миру, рекламируя недавно созданный Кремлем Фонд национального благосостояния. В своих заявлениях Кудрин подчеркивает: этот фонд, который для начала выделяет на инвестиции 32,7 млрд долларов, но, возможно, разрастется многократно, будет руководствоваться исключительно коммерческими соображениями. Кудрину трудно убеждать в этом аудиторию. Появление Москвы в качестве инвестора глобального масштаба заставило встревожиться всю Европу и США, лидеры которых все более настороженно относятся к тому, что Кремль расширяет контроль над российской экономикой и распространяет свою коммерческую мощь за пределы своей страны. Власти Германии приступили к работе над проектом ограничений инвестиций, финансируемых иностранными государствами, после того как некий российский банк приобрел долю в аэрокосмическом конгломерате, владеющем самолетостроительной компанией Airbus. Американские законодатели также изучают вопрос о необходимости более жестких ограничений. «Русские склонны проявлять крайнюю агрессивность при использовании своих активов для проведения политики, не имеющей отношения к экономике, – говорит сенатор Ивэн Бэи (демократ, Индиана). – Было бы наивно согласиться на инвестиции со стороны россиян, не беспокоясь о том, к чему они нас будут негласно обязывать ». Российские официальные лица утверждают, что эти обвинения несправедливы, так как их иностранные инвестиции руководствуются чисто финансовыми соображениями. Но при уходящем в отставку президенте Владимире Путине граница между политикой и бизнесом в России почти полностью размылась. Вероятно, это положение дел сохранится и после сегодняшней инаугурации его преемника Дмитрия Медведева, которого Путин подобрал лично. Высшие деятели российского правительства плотно вовлечены в принятие ключевых решений в крупных государственных компаниях. Новый президент Медведев является председателем совета директоров ОАО «Газпром», крупнейшего в мире поставщика природного газа. Что касается ОАО «Аэрофлот», то Путин в апреле, не считаясь с возражениями менеджеров компании, публично призвал к политически важным инвестициям в итальянскую авиакомпанию Alitalia. Создание нового инвестиционного фонда, который начал свою деятельность в феврале, может дать Кремлю еще один мощный рычаг воздействия на мировую экономику. Приход России в ряды крупных глобальных инвесторов – еще один пример того, каким образом взлет цен на сырье перекраивает экономическую карту мира. Президент Путин – как ожидается, он будет назначен премьер-министром и на этом посту, вероятно, сохранит положение сильнейшего в стране политика – оставляет своему протеже в наследство преображенную страну. Десять лет тому назад российское руководство просило иностранных заимодавцев спасти от банкротства страну, которая скатывалась в сторону дефолта. Теперь, благодаря энергичному экономическому возрождению, которое опирается на рост цен на нефть и другое сырье, экспортируемое Россией, Москва погасила практически все долги и может похвалиться тем, что ее резервы перевалили за полтриллиона долларов. Надеясь повысить финансовую выгоду от некоторых из этих активов, Россия теперь по примеру Норвегии, Китая и ряда стран-экспортеров нефти из региона Персидского залива создает фонд суверенного богатства. В глобальном масштабе эти фонды, где накапливаются государственные средства, сейчас насчитывают в целом целых 3,5 трлн долларов. Пока российский Фонд национального благосостояния вкладывает средства лишь в такие консервативные ценные бумаги, как государственные облигации, но он планирует приобрести доли в иностранных компаниях, надеясь уже осенью этого года повысить свои прибыли. Кризис кредитного рынка Казначейство США и Международный валютный фонд высоко оценивают инвестиции фондов суверенного богатства, отмечая, что они укрепили западные финансовые компании, пострадавшие от глобального кризиса кредитного рынка. Стараясь избежать упреков протекционистов, МВФ и Казначейство уговаривают Россию и другие государства подписать специальный устав, касающийся стратегии инвестиций и предоставления финансовой отчетности, дабы можно было удостовериться в том, что инвестиции руководствуются коммерческими соображениями. МВФ надеется к осени нынешнего года достичь соглашения о кодексе поведения. Но многие политики в США и Европе беспокоятся, что к инвестициям фондов, принадлежащих государству, будут прилагаться некие политические обязательства. В феврале директор Национальной разведки США Майкл Макконнелл сказал, выступая перед конгрессменами, что одной из его главных тревог являются «финансовые возможности России, Китая и государств-членов ОПЕК, а также их потенциальная способность прибегать к финансовым рычагам для достижения политических целей». Российские официальные лица клянутся, что Фонд национального благосостояния никому не угрожает, но тот факт, что в прошлом Москва в своих государственных компаниях и банках уже смешивала политику с бизнесом, заставляет западные правительства отнестись к этим заявлениям скептически. В нескольких европейских столицах инвестиции Кремля начали вызывать тревогу в январе 2006 года. Именно тогда российский газовый гигант «ОАО Газпром», контрольный пакет которого принадлежит государству, ненадолго перекрыл поставки в Украину из-за спора о ценах с новым прозападным правительством в Киеве. Этот шаг в разгаре зимы нарушил экспорт газа в Европу и вселил опасения, что Кремль пользуется своими колоссальными энергоресурсами как политическим рычагом. Российские официальные лица утверждают, что эти опасения не соответствуют действительности. Первые тревожные звоночки 47-летний министр финансов Кудрин, давний союзник Путина, считается самым непреклонным защитником фискальной дисциплины в правительстве. Но в конце 2006 года он был причастен к коммерческой сделке, которая подкрепила сомнения Западной Европы в истинной цели ряда зарубежных финансовых инвестиций России. Кудрин является председателем наблюдательного совета российского банка «ОАО Банк ВТБ», контрольный пакет которого принадлежит государству. В сентябре 2006 года банк публично сообщил, что в его руках собралось 5% акций аэрокосмического гиганта European Aeronautic Defence & Space Co., которому принадлежит самолетостроительная компания Airbus. Топ-менеджеры ВТБ утверждали, что целью инвестиции является просто извлечение прибыли, но высокопоставленные представители правительства четко дали понять, что тут играют роль и более широкие цели Кремля. Спустя несколько дней после того, как сведения о доле, принадлежащей банку, были преданы гласности, главный советник Путина по внешней политике Сергей Приходько сообщил, что Россия, возможно, увеличит свою долю до более чем 25% акций – то есть до достаточной величины для того, чтобы блокировать основные решения. Имея на руках подобный козырь, Россия смогла бы ратовать за сотрудничество EADS с российской аэрокосмической промышленностью, находящейся в тяжелом положении, отметил Приходько. Франция и Германия – страны, владеющие самыми большими долями EADS, сочли, что такие «теплые медвежьи объятия» – это уже слишком. Париж и Берлин считают EADS секретной стратегической компанией в том числе потому, что она поставляет военную технику – например, баллистические ракеты для французских атомных подлодок. Частичное попадание компании под влияние Москвы повредило бы задаче, к которой EADS всеми силами стремится, – расширению бизнеса в США, на крупнейшем в мире рынке продукции оборонной промышленности. В конце сентября 2006 года, встретившись во Франции с Путиным, президент Франции Жак Ширак и канцлер Германии Ангела Меркель заявили ему, что не желают иметь еще одного партнера по их столь ценимой аэрокосмической компании. Они отметили, что «тесный круг» мажоритарных акционеров EADS, к которому принадлежат правительство Франции и немецкая компания Daimler AG, больше никого в свои ряды не допустит. Франция и Германия не возражали против того, чтобы иностранные государства делали в EADS чисто финансовые капиталовложения. В 2007 году правительство Дубая приобрело 3% акций EADS, что не вызвало особых опасений. Но Кремль, как полагали многие официальные лица в Западной Европе, мог воспользоваться своими инвестициями для выкручивания рук партнерам. Руководство Кремля попыталось урегулировать разногласия на частном ужине с ведущими немецкими бизнесменами, который состоялся в роскошном берлинском отеле Adlon в начале прошлого года. По словам участников ужина, помощник президента РФ Игорь Шувалов сказал, что приобретение акций было проявлением поддержки в адрес франко-германской компании, а также выразил удивление тем, что реакция была столь яростной. Однако Шувалов лишь разжег подозрения в отношении Москвы, добавив, что Россия может продать свою долю, если EADS не станет активнее сотрудничать с Россией в области аэрокосмической промышленности. Шувалов через своего пресс-секретаря отказался дать интервью. Заместитель начальника пресс-службы Кремля Дмитрий Песков подтвердил, что этот ужин имел место. По словам Пескова, Шувалов имел в виду, что приобретение акций является одновременно портфельной инвестицией и попыткой оказать поддержку EADS в надежде на более тесное сотрудничество. Если с сотрудничеством не получится, решение сохранить в своей собственности либо продать пакет акций будет «коммерческим», сказал Песков. Кудрин в интервью защищает приобретение акций EADS, уверяя, что это был чисто финансовый шаг, а не попытка пробиться в менеджмент компании. «Это произошло на открытом рынке, расчеты велись по рыночным ценам, – отметил он. – Я не понимаю, за что это событие критиковали». В конце прошлого года ВТБ, подвергшись давлению акционеров ввиду падения курса своих акций, продал долю в EADS некому государственному банку. Этот банк утверждает, что надеется в итоге передать акции EADS новому аэрокосмическому конгломерату, создаваемому Кремлем. Контрольный пакет этого конгломерата принадлежит государству. Меркель, обеспокоенная инцидентом с EADS и растущей покупательной способностью российского правительства, в середине 2007 года сказала, что Германии нужен специальный закон для защиты страны от иностранных инвестиций, имеющих политическую подоплеку. Согласно проекту этого закона, до сих пор бурно обсуждаемому разобщенным кабинетом Меркель, Берлин наверняка будет иметь право вето на заявки иностранных организаций на приобретение 25% или более акций немецких компаний, если правительство сочтет сделку опасной для национальной безопасности. Закон призван распространяться на инвестиции фондов суверенного богатства, а также банков или компаний, контрольные пакеты которых принадлежат государствам, поскольку Германия опасается, что все эти организации могут быть использованы правительствами иностранных государств для приобретения влияния на ее экономику. В прошлом году Меркель заявила, что к фондам суверенного богатства нельзя относиться так, «как если бы они были совершенно обычными фондами средств, инвестируемых частным капиталом». Главное опасение Германии и правительств некоторых других стран ЕС таково: если не ужесточить меры по защите от поглощений, «Газпром» может скупить европейскую инфраструктуру и усилить свой контроль над поставками энергоносителей на континент. Первое время Кремль отверг идею ограничений его инвестиций и враждебно отнесся к призывам МВФ принять добровольный устав поведения. Но в последние месяцы, убедившись в том, что МВФ не пытается диктовать свои условия, Кремль признал, что этот кодекс, возможно, поможет нейтрализовать сопротивление российским инвестициям в США и Европе. В течение большей части недолгой истории государственных инвестиционных фондов в России Кудрин беспокоился не о том, как их воспринимают на Западе. Его в основном заботило, как защитить фонды от внутриполитического давления – требований тратить деньги в России. В 2004 году Россия начала откладывать значительную долю дополнительных прибылей от высоких цен на нефть в особый Стабилизационный фонд, чтобы создать резерв для бюджета на случай резкого снижения цен. Но в ситуации, когда цены на нефть бьют новые рекорды, величина фонда далеко превысила сумму, необходимую на черный день. Министры и другие чиновники требовали от Путина тратить деньги внутри страны, особенно накануне выборов, назначенных на конец 2007 года. Даже президент Путин, покровитель Кудрина, иногда призывал воспользоваться деньгами внутри страны. На заседании кабинета в мае 2007 года Путин стал расспрашивать Кудрина, почему нельзя использовать часть нефтяных прибылей России для укрепления российского фондового рынка, который пошатнулся вместе с другими крупными мировыми биржами. В этой беседе, показанной по государственному телевидению, министр финансов терпеливо объяснил, что деньги могут создать на российском фондовом рынке опасный пузырь, а также подстегнуть инфляцию. «Мне всегда приходится отвечать на этот вопрос», – позднее сказал Кудрин в интервью, отметив, что днем раньше Путин встречался с ведущими бизнесменами, которые лоббировали идею государственной поддержки фондового рынка. Кудрин утверждает, что огромные прибыли от российского нефтяного бума жизненно важно вложить за пределами России. Если допустить приток этих средств в экономику, они раздуют инфляцию и укрепят курс рубля, вследствие чего российская промышленность станет менее конкурентоспособной по сравнению с иностранными соперниками. Кроме того, расходование наличных денег сделает Россию уязвимой перед серьезным дефицитом средств, если цены на нефть упадут. «Все эти годы министерство финансов вело многочисленные бои, отстаивая Стабилизационный фонд на нескольких фронтах кряду, – говорит Андрей Шаронов, почти весь этот период занимавший высокий пост в правительстве. – У людей очень короткая память, и никто не чувствует реальной опасности инфляции». Поскольку требования истратить средства фонда становились все более настойчивыми, год тому назад Кудрин согласился разделить Стабилизационный фонд на две части. С февраля нынешнего года часть, отложенная на черный день, – ныне она называется Резервным фондом, – ограничена размером в 10% ВВП. Ее средства вкладываются крайне консервативно – в государственные облигации, имеющие максимальный рейтинг на кредитных рынках. Так государство страхуется на случай падения цен на нефть. Избыточные средства направляются в Фонд национального благосостояния для более смелых инвестиций. Оба фонда вкладывают средства только за границей, но консервативные активы Резервного фонда типичны для государственных резервов и не вызывают страха перед финансовыми манипуляциями. Кудрин разрабатывает процедуру для расширения портфеля Фонда национального благосостояния на такой сектор, как ценные бумаги, и готовится привлечь менеджеров со стороны. По словам Кудрина, фонд будет следовать примеру фонда суверенного богатства Норвегии, который устанавливает ограничение размера пакетов акций – не более 5% – и не участвует в управлении компаниями. Эта стратегия, отмечает министр, устраняет риск политизации инвестиций и сокращает инвестиционные риски, что крайне важно для государственных чиновников, отвечающих за сохранность денег. «Если бы я вкладывал деньги в ценные бумаги, приносящие убытки, прокуратура начала бы присматриваться ко мне, заподозрив, что я промотал государственное имущество», – заметил он. Политическая значимость Политическая значимость новообретенного колоссального богатства России огромна, на кон поставлено очень много. В рамках уголовного дела, которое, по широкому мнению, является политически мотивированной попыткой соперников в правительстве подкопаться под Кудрина, один из его основных заместителей и главных разработчиков концепции Фонда национального благосостояния в ноябре прошлого года был арестован по обвинению в коррупции. Кудрин уверяет, что этот человек невиновен, но заместитель остается в тюрьме. Усилия Кудрина, направленные на высокопрофессиональное управление правительственными фондами, произвели большое впечатление на заместителя министра финансов США Роберта Киммита, который утверждает, что Стабилизационный фонд управлялся «ответственно и транспарентно». Киммит сообщает, что просил Германию смягчить планируемые ограничения иностранных инвестиций; руководство Германии, со своей стороны, говорит, что не изменило своих планов. Кудрин отмечает, что любые ограничения в итоге отступят перед экономическим положением. «Когда случится кризис и им понадобятся деньги, никто не помешает заключить сделку», – говорит он.