Нынешние события на мировых финансовых рынках — лишь начало драматических перемен

Самое смешное, что главный исполнительный директор (Chief Executive Officer) инвестиционного банка Lehman Brothers Ричард Фулд, прозванный среди коллег «Гориллой», не далее как в марте получил бонус в млн по итогам 2007 года. В прошлом году банк со 158-летней успешной историей получил рекордную прибыль в ,2 млрд. Он провел банк через финансовый кризис 1998 года и вот теперь "довел до ручки": сказалось то, что Lehman Brothers на протяжении двух лет (в 2006 и 2007 гг.) был ведущим андеррайтером США по ипотечным бумагам, а рынок этот наконец схлопнулся. Деньги из воздуха можно делать ну очень большие. Но, как выясняется теперь, до известного временного предела.

Устремившееся в бесконечность многообразие финансовых инструментов — принципиально важная черта современного капитализма. Это не тот капитализм, что был еще лет 30 назад, когда многие вопросы регулировались на основе взаимодействия правительства, профсоюзов и корпораций. Когда, в отсутствие глобализации и сверхострой конкуренции, крупные корпорации могли позволить себе уверенно строить будущее, не страшась временных неудач и не опасаясь, что завтра их скушает какой-нибудь резвый „азиатский тигр“, мощь которого покоится на дармовой рабочей силе.

Современные коммуникационные технологии и вообще глобализация превратили мир в один большой супермаркет, где выигрывает тот, кто предложит более выгодную цену, кто больше сократит издержки, зарплату сотрудникам, „нарисует“ хорошую ежеквартальную отчетность, привлечет инвесторов, которые теперь все чаще выступают в лице среднего обывателя, держащего акции. Если в 1960-х на Нью-Йоркской фондовой бирже в день торговалось лишь 3 млн акций, то уже к 80-м эта цифра подскочила до 60 млн и уже затем росла в геометрической прогрессии. Произошел важнейший качественный скачок. Еще в 70-х годах ХХ в. американские вкладчики начали превращаться в массовых инвесторов: к 1985 г. акции держали 20% домохозяйств, к 2006-07 гг. их доля приблизилась к двум третям. На протяжении четверти века, с начала 80-х, американский фондовый рынок растет под знаком „быка“, с несколькими краткосрочными провалами (последний крупный — после 11 сентября 2001 г.).

Инвесторы — словно покупатели в супермаркете — все время требуют „успехов“, то есть дивидендов, непрестанного роста стоимости акций. Чуть что не так — уходят к другому: если в 90-х среднестатистический инвестор держал акции более двух лет, то в последнее время — не более полугода. Для поддержания „успехов“ постоянно требуются (и возникают) все новые и новые финансовые продукты: паевые фонды, пенсионные фонды, хедж-фонды, структурированные ноты, нечто, связанное с налоговыми освобождениями, всякие разные деривативы и много чего еще, что кружит голову молодым и алчным карьеристам и множит ряды соискателей MBA (степени магистра делового администрирования. — „Известия“). Американский финансовый сектор превратился в самую прибыльную индустрию в мире — таким он был до последнего времени. Инвестбанкиры, CEO (генеральные директора. — „Известия“) превратились в богов: они за реальные деньги „продавали“ будущие, ожидаемые доходы — которых может никогда не быть. Воздух. Их бонусы возросли "божественно": успешные CEO на вес золота, их мгновенно перекупают конкуренты с тем, чтобы они сделали с их акциями какое-нибудь чудо.

В 50-х гг. прошлого века разрыв между доходами CEO в любой крупной американской корпорации и средней зарплатой работника той же корпорации не превышал 10-кратного размера. Сейчас разрыв превышает 100-кратный (были случаи и 900-кратного), это стало нормой. Такова „цена“ людей, обеспечивающих финансовый успех, причем на ежеквартальной основе. Собственно, квартал нынче как раз тот предельный горизонт, на который ориентируется Wall Street.

Ричард Фулд до последнего вел себя самоуверенно: именно он сорвал сделку в августе по покупке 25% Lehman Brothers государственным южнокорейским Банком развития. А ведь предлагали от $4 до 6 млрд. Позже он же не сошелся с китайцами по цене за 50% акций. И его мартовский бонус у него все равно никто не отнимет.

Нынешние события на мировых (прежде всего на американском) финансовых рынках — лишь начало драматических перемен. Грядет пересмотр адекватности чуть ли не всех финансовых инструментов, возникших за последние десятилетия. „Воздух“ больше не продается. Однако пока никто не может предположить, как будет выглядеть мировая финансовая система „послезавтра“. Именно поэтому, собственно, никто толком не знает, что нужно делать сегодня.