История с компанией "Мечел": что это было?

Традиция публичных порок имеет в нашей стране глубокие исторические корни и не раз подвергалась обструкции со стороны златоустов марксизма-ленинизма. Что, впрочем, нисколько не мешало последним регулярно и беспощадно пороть словом тех, на кого укажут вожди или даже просто какие-нибудь маленькие райкомовские вожаки. С той поры много воды и крови утекло. За это время мы узнали, что разящее слово — оно, как и рубль, подвержено инфляции. Ух, сколько же мы всего говорили в 1990-х! Как хлестали! Даже на работу времени часто не оставалось. Что нашей стране принесли эти годы — известно. Именно тогда мы убедились, что слова из уст даже главы государства могут не стоить ничего. Не говоря уже про пустой треп на митингах.

А ведь задумывалось-то все по-другому! Хотели как лучше. Чтобы сразу, как в Европе: власть сидит себе тихонько и пишет законы, рынок своей «невидимой рукой» рулит экономикой, бизнесмены сами честно платят налоги, а граждане знай себе законы исполняют и, возможно, даже водку уже в таком количестве не пьют из-за растущего самосознания. Сплошное благорастворение. Но не вышло. Почему? Причина проста, и за ее объяснение в начале тех самых 1990-х получили свои Нобелевские премии по экономике великие неоинституционалисты Рональд Коуз и Дуглас Норт. Они доказали, что экономикой не могут управлять ни «невидимая рука», ни наспех созданные биржи и банки. А правят всем… наши с вами привычки. Традиции, сложившиеся отношения, которым развиваться надо много десятилетий. Говоря научно — институты. И никакая «шоковая терапия» по рецепту иностранных консультантов не могла построить нам за пару лет рыночную экономику. Даже за пару десятков лет. Чудес не бывает. И граждане России тоже это поняли, безо всяких неоинституционалистов. Вот они и возрадовались, когда президент Путин, однажды пообещав «мочить в сортире», вдруг взял, да и замочил. И слово, как рубль, вдруг из деревянного снова стало железным. А сейчас люди в восторге от того, что уже премьер Путин взял и устроил публичную порку бизнесмену Зюзину, который от налогов уходил. Просто мы так привыкли за много десятилетий и по-другому пока еще не научились. Учимся, конечно, но еще где-то на уровне второго класса начальной школы. Нет у нас пока ни гражданского общества, ни совершенных рыночных механизмов, ни настоящих институтов демократии. Потому что строить их надо полвека, а лучше лет 200.

Нет у нас, кстати, и настоящего фондового рынка. Да простят меня приятели-биржевики, но то, чем они занимаются, — пока только копирование «настоящих» западных бирж, некая спекуляция, довольно далекая от реальной экономики. Именно поэтому курс акций российской компании зависит по большей части не от работы этой самой компании, а от настроения иностранных спекулянтов, играющих на наших рынках. Случились в Америке проблемы с ипотекой — «Газпром» упал. Что, газа меньше стало? Прибыль снизилась? Ничего подобного. Как работал, так и работает. Просто шальные деньги ушли, потому что иностранцы нашли им другое применение. Так вот и сейчас: отчитал премьер-министр г-на Зюзина — акции «Мечела» сразу обвалились вдвое. При этом компания продолжает работать и угля меньше не добывает. Так, может, она реально столько и стоит, если г-н Зюзин действительно уводил прибыль от налогообложения? И этот инцидент есть не что иное, как возвращение с небес на землю?

Все так делают, а досталось одному Зюзину, скажет кто-то. Точно так же говорили во время истории с Ходорковским — тогда действительно все так делали. Но есть нюанс. После истории с Ходорковским эти самые «все» в большинстве своем перестали так делать. А сейчас подзабыли и кое-где опять начали. А история с «Мечелом» лишь подтвердила, что институт публичной порки остается в нашей стране одним из самых эффективных — в полном соответствии с теорией неоинституционализма.

Кстати, в этот раз досталось заодно и «фавориту» Абрамовичу с его «Евразом». Власть тоже учится. Пороть удобнее, невзирая на лица.