Война в Южной Осетии показала уязвимость грузинских трубопроводов

«Пятидневная война» на Кавказе и последовавшее за ней признание Россией государственной независимости Южной Осетии и Абхазии сделали предельно очевидным уникальное географическое положение территории, заключенной в границах бывшей Грузинской ССР, пишет обозреватель Фонда стратегической культуры Александр Шустов. После распада Советского Союза Грузия оказалась единственной республикой, транзитом через которую Европа могла получить транспортный коридор из стран Южного Кавказа и Центральной Азии «в обход России».

Грузия граничила со всеми государствами Южного Кавказа, а также большинством северокавказских республик Российской Федерации – Дагестаном, Чечней, Ингушетией, Северной Осетией, Кабардино-Балкарией и Карачаево-Черкесией, что делало ее удобным плацдармом для поддержки сепаратистских движений.

Наличие общей границы с Турцией и Азербайджаном позволяло запустить трубопроводные проекты, направленные на транзит нефтегазовых ресурсов в страны Средиземноморского бассейна. По всем этим причинам Грузия стала главным объектом интересов США, Евросоюза и НАТО на Кавказе.

Интерес к использованию транспортно-коммуникационных возможностей Грузии страны Запада начали проявлять сразу после распада СССР. С 1993 г. началась разработка программы создания транспортного коридора Европа – Кавказ – Азия (ТРАСЕКА), направленного, согласно официальным формулировкам, на создание альтернативы российскому Транссибу, присоединение региона к европейским транспортным сетям и поддержку независимости новых государств СНГ.

Фактически проект ТРАСЕКА, участниками которого помимо стран Закавказья и Центральной Азии стали Украина, Молдавия, Монголия, Румыния, Болгария и Турция, был направлен на их экономический отрыв от России и ослабление ее политического и экономического влияния в регионе.

Ключевым участником этого финансируемого Евросоюзом проекта опять-таки стала Грузия, через территорию которой проходят основные железнодорожные, автомобильные и морские магистрали, связывающие страны Черноморско-Каспийского региона с Европой.

Неслучайно именно Грузия в 2000 г. стала первой председательствующей в ТРАСЕКА страной. А все инициативы Армении, заинтересованной в развитии хозяйственно-экономических связей с Россией и Ираном в направлении «Север – Юг», никакой поддержки среди участников проекта не нашли.

В 2000-е гг. Грузия стала важной транзитной страной, через территорию которой пролегли трубопроводы, связавшие Азербайджан с черноморскими портами Грузии и Турцией и, прежде всего, нефтепровод Баку – Тбилиси – Джейхан (БТД), проложенный в обход России и Армении по территории Азербайджана, Грузии и Турции до побережья Средиземного моря.

Строительство БТД, который принадлежит консорциуму западных нефтяных компаний во главе с британской BP, началось в 2003 г. В 2005 г. было завершено сооружение грузинской части БТД, а в 2007 г. нефтепровод был введен в эксплуатацию.

Протяженность трубы составила 1773 км, в том числе по территории Грузии – 235 км, а максимальная пропускная способность – 50 млн. тонн нефти в год. Для сравнения – мощность Каспийского трубопровода, по которому осуществляется транспортировка нефти из казахстанского Тенгиза в Новороссийск, сегодня составляет всего 28 млн. тонн.

Мощность второго грузинского нефтепровода Баку – Супса, запущенного в 1999 г. и предназначенного для транспортировки нефти из Азербайджана до черноморского побережья, невелика – около 6 млн. тонн в год. Поставки нефти также осуществляются по Грузинской железной дороге до терминалов в Батуми и Кулеви. Кроме того, в 2006 г. был введен в эксплуатацию транзитный газопровод Баку – Тбилиси – Эрзерум пропускной способностью около 6,6 млн. куб. метров газа в год.

Крупные инвестиции в трубопроводные проекты, осуществленные в Грузии после распада СССР, – одна из главных причин резко негативной реакции Запада на разгром Россией грузинские войск, вторгшихся в Южную Осетию. В западных СМИ лейтмотивом стало утверждение, согласно которому Россия, поставив под свой контроль Грузию, может разом перекрыть транспортный коридор в обход своей территории.

В аналогичном ключе делались и неоднократные заявления М. Саакашвили о мнимых ударах российской авиации по трубопроводам и планах России по прекращению транзита нефти через Грузию. Перефразируя известное выражение З. Бжезинского по поводу Азербайджана, Грузия оказалась пробкой, перекрывающей весь Черноморско-Каспийский регион. И война это наглядно показала.

Развернувшиеся на грузино-осетинском фронте боевые действия действительно привели к остановке всех альтернативных каналов поставки энергоносителей из Каспийского бассейна на Запад. Еще до начала войны, 6 августа, в результате диверсии, ответственность за которую взяла на себя Курдская рабочая партия, прекратил работу трубопровод БТД.

10 августа Азербайджанская национальная нефтяная компания (ГНКАР) заявила о прекращении поставок нефти через грузинские порты и эвакуации персонала с терминала Кулеви, оказавшегося в непосредственной близости от зоны военных действий. 12 августа была остановлена работа нефтепровода Баку – Супса и газопровода Баку – Тбилиси – Эрзерум.

Часть нефти, ранее транспортировавшаяся по трубопроводу Баку – Супса, была перенаправлена Азербайджаном по нефтепроводу Баку – Новороссийск. Поставки нефти через терминал в Батуми прекратил и Казахстан, которому принадлежит сам порт и базирующийся в нем танкерный флот.

Излишки нефти было решено переориентировать на внутреннее потребление. Между тем, один день простоя терминала в Батуми обходится Казахстану, вложившему в грузинскую экономику около 10 млрд. долл., в 500 млн. тенге.

По оценке инвестиционной компании «Тройка-Диалог», полное прекращение транзита нефти через Грузию приведет к недопоставке на мировой рынок порядка 1,6 млн. баррелей в сутки. Большая часть этой нефти принадлежит Азербайджану (транзит казахстанской нефти пока невелик и составляет всего около 20 тыс. баррелей в сутки).

Сокращение экспорта азербайджанской нефти оценивается аналитиком ИФК «Солид» Д. Борисовым в 0,5-1% потребности мирового рынка, что, скорее всего, не окажет сильного влияния на мировые цены5. Тем не менее, цены на нефть после начала «пятидневной войны» заметно выросли.

11 августа стоимость сентябрьских фьючерсных контрактов на нефть марки WTI на Нью-йоркской товарной бирже к середине дня достигла $116,9 за баррель, что было на $1,7 выше итоговой котировки 8 августа, а стоимость фьючерса на нефть Brent на Лондонской бирже выросла на $1,99 – до $115,32 за баррель.

По единодушному мнению российских и зарубежных аналитиков, конфликт на Кавказе поставил под сомнение надежность грузинского транспортного коридора и перспективы его дальнейшего расширения.

Комментируя сложившуюся в результате войны ситуацию, автор книги «Политика трубопроводов: каспийская и мировая энергетическая безопасность» Джон Робертс отмечает: «Одно дело – защита уже сделанных инвестиций, и совсем другое – направление финансовых ресурсов в строительство новых линий и расширение существующих мощностей».

В условиях неурегулированности российско-грузинского конфликта возможность использования нефте — и газопроводов, проходящих вблизи от зоны возможных боевых действий, вызывает у инвесторов очень серьезные сомнения, заключает Фонд стратегической культуры.